Анатолий Воронин. «Великий комбинатор».

Эта полукомичная по своей сути история произошла летом 1978-го года, когда стоящая у руля власти, всемогущая Коммунистическая партия Советского Союза, была застрельщиком практически всех великих дел и начинаний. И не только застрельщиком, но и контролирующим органом, отслеживающим выполнение спущенных сверху планов, задач и взятых обязательств. И если кто-то из многочисленных руководителей разного ранга по каким-либо причинам не выполнял эти самые планы и обязательства, спрос с них был весьма строгий.

Ничего страшнее не было для такого горе-руководителя, чем оказаться на Бюро обкома партии, где ему предстояло держать ответ за допущенную нерадивость. Причём не только свою собственную, но и его подчиненных. Как правило, подобные вызовы на «ковёр» для провинившегося заканчивались выговорешником по партийной линии, а то и снятием с занимаемой должности.

На одно из таких заседаний Бюро, проводимом в первых числах июля, был вызван директор Астраханского судоремонтно-механического завода имени Урицкого. На повестке дня стоял вопрос о выполнении плана сдачи в эксплуатацию речного судна «Зарница», предназначенного для перевозки пассажиров по мелководным рекам. Строительство судов данного класса было обусловлено тем, что реки и речушки в дельте Волги за последние годы стали катастрофически мелеть, и судоходство быстроходных «Ракет» и «Метеоров» со второй половины лета становилось затруднительным, а порой просто невозможным.

Новое судно на воздушной подушке свободно передвигалось по глади рек, через которые деревенские коровы в конце лета и осенью запросто переходили вброд. Мощный дизельный двигатель, какие до этого устанавливались исключительно на военных торпедных катерах, в комплекте с движителем особой конструкции обеспечивал пассажирскому судну скорость до 35 узлов, что соответствовало почти шестидесяти километрам в час. В самое отдалённое село волжского Понизовья, даже с учетом промежуточных остановок, на нём можно было запросто добраться за пару часов, в то время, как на рейсовых автобусах, подолгу простаивающих в длиннющих очередях возле многочисленных паромных переправ, на это уходило значительно больше времени.

Но и это ещё не всё. Если для судов на подводных крыльях требовались относительно глубоководные причалы, то «Зарница» могла причаливать, где угодно. Судно подходило к берегу, и его носовая часть наплывала непосредственно на грунт, после чего пассажиры спокойно сходили на землю по спущенному трапу.

Так вот, вызвали этого директора и строго спросили, почему вверенный ему завод сорвал выполнение плана по сдаче судна на ходовые испытания. В свою очередь, директор не стал оправдываться перед членами Бюро, а, вытащив из папки какую-то бумаженцию, шлёпнул ею по полированному столу, за которым они сидели.

Первый секретарь обкома Бородин Леонид Александрович, взяв в руки лист бумаги, стал внимательно изучать содержимое текста. В какой-то момент его пышные брови поползли вверх, и, обведя присутствующих пристальным взглядом, он попросил подняться с насиженного места одного из членов Бюро, одновременно возглавлявшего один из весьма влиятельных отделов Обкома.

— Может быть, вы объясните, что это такое? — Бородин швырнул бумагу по столу, и та, скользнув по гладкой поверхности столешницы, оказалась в руках ответственного товарища.

Тот, в свою очередь, поправив на носу очки в золочёной оправе, стал внимательно изучать текст.

— Так дело не пойдёт, — прервал его Бородин, — вы вслух читайте, чтобы всем присутствующим товарищам было понятно, о чём идёт речь.

— Первому секретарю Астраханского обкома КПСС товарищу Бородину, от И.О начальника Строительно-монтажного управления Тулегенова Роберта Якубовича.

Уважаемый Леонид Александрович, первого сентября текущего года в Городке Бумажников вводится в эксплуатацию средняя школа номер двадцать девять. Строительно-монтажные и отделочные работы в этом, по-своему уникальном в архитектурном и инженерном плане строении, завершены в полном объеме, за исключением незначительных декоративных и отделочных работ, которые придадут объекту законченный вид и определённую исключительность в художественно-эстетическом плане.

Для достижения намеченного, прошу Вас дать соответствующее указание руководству СРЗ им. Урицкого на изготовление 78-ми комплектов дверных ручек. Поскольку при их изготовлении потребуются фрезерные, токарные и гальванические работы, данный заказ может быть выполнен только на данном предприятии Астрахани, которое располагает всем необходимым оборудованием, станками и расходными материалами.

В связи с тем, что до ввода в эксплуатацию строящегося объекта остаётся меньше двух месяцев, вышеуказанный заказ необходимо выполнить не позднее 25 июня т.г.

Торжественное открытие школы запланировано на 30-е августа т.г., на котором планируется участие руководителей всех профильных и структурных подразделений обкома КПСС, ГК КПСС, облисполкома, горисполкома, Трусовского РК КПСС, а также средств массовой информации и общественности.

Буду признателен, если Вы, Леонид Александрович, лично посетите столь значимое для Астрахани и её жителей торжественное мероприятие.

С уважением, Тулегенов Р.Я.

— Передайте обратно эту писульку, — сказал Бородин после того, как ответственный сотрудник дочитал документ до конца.

— Вот здесь, — тряся бумагой над головой, продолжил первый секретарь, — я насчитал с десяток подписей наших безответственных руководителей. Но я сейчас не буду сличать подписи и все эти легкомысленные «не возражаю» и «ходатайствую», с этим мы немного позже разберёмся. Но прошу прямо сейчас дать мне вразумительный ответ вас. — Бородин ткнул пальцем в сторону человека, только что зачитывавшего документ. — Насколько я понимаю, это именно Вы проставили окончательную резолюцию, с указанием руководству завода Урицкого выполнить сей заказ?

— Да, это моя подпись, — понурив голову, согласился чиновник. — Но в мои обязанности не входит проверка подобных писем. Вы же сами, Леонид Александрович, видите, что документ прошёл через все профильные и контролирующие подразделения Обкома, и в нём есть подписи ответственных лиц.

— Не хуже вашего вижу! — прервал его Бородин. — С вами мы ещё отдельно поговорим. А пока прошу доложить директора завода, как данное письмо повлияло на срыв плана ввода судна в эксплуатацию.

— Товарищ первый секретарь, товарищи члены Бюро, — начал тот, — кроме данного письма, руководство СМУ представило эскизный рисунок изделия и таблицу с расчётом необходимых производственных работ. В общей сложности, для изготовления 156 дверных ручек завод израсходовал из собственных запасов около пятисот килограммов латунных заготовок. При черновом изготовлении ручек и обработке металла произвёл необходимые в таких случаях фрезерные работы, а также токарные работы по изготовлению оригинальных болтов и декоративных шурупов. Перед производством гальванических работ с никелировкой изделий, они были отшлифованы и отполированы. Для изготовления декоративных накладок на ручки была использована древесина дуба и бука, которые также пришлось обрабатывать фрезами, шлифовать и лакировать двумя слоями влагоустойчивого импортного лака, который мы применяем в собственном производстве. Общая стоимость произведённых работ вместе с затратами на расходные материалы и комплектующие детали составила двенадцать тысяч двести пятнадцать рублей с копейками.

— Это же стоимость «Волги» представительского класса! — перебил докладчика секретарь. — И что, заказчик рассчитался с заводом?

— Пока ещё нет, но деньги обещают перечислить в самое ближайшее время.

— Ага, ждите у моря погоды! — съязвил Бородин. — Насколько мне известно, данное СМУ до недавнего времени было в глубочайшем цейтноте, а строящаяся им школа на протяжении трёх лет стояла недостроенной. Совершенно непонятно, как это руководству строительной организации удалось в столь короткий срок завершить этот долгострой? Я так полагаю, у нас наверняка ещё возникнут вопросы ко многим горе-руководителям, причастным к данной афере. А то, что мы имеем дело именно с аферой и откровенными аферистами, я нисколько не сомневаюсь. Евгений Александрович, — секретарь посмотрел на вставшего из-за стола начальника УВД генерала Максимова, — я поручаю Вам разобраться с этим безобразным по своей сути случаем, к которому, в том числе, приложили свои руки ответственные лица из Обкома партии, и наделяю вас неограниченными полномочиями для проведения оперативно-розыскных и следственных мероприятий. О ходе расследования и его результатах, прошу докладывать мне лично, в любое время суток. Что-то мне подсказывает, что нам придётся столкнуться с ещё более вопиющими фактами халатности и безответственности, нежели эта авантюра с дверными ручками.

В тот же день генерал пригласил к себе в кабинет руководителей ОБХСС и Отдела уголовного розыска УВД и поставил перед ними задачу по раскрытию мошенничества в особо крупных размерах, совершенного руководством СМУ. А поскольку мошенничество было совершено на территории Кировского района Астрахани, его расследование было поручено следственному отделению Кировского РОВД, а проведение оперативно-розыскных мероприятий замкнуть на отделении уголовного розыска данного РОВД.

Свой первый визит сотрудники уголовного розыска нанесли непосредственно в офис СМУ. Тулегенова, за чьей подписью было направлено письмо в Обком партии, на рабочем месте не оказалось. Начальник строительной организации, занимавший эту должность несколько последних лет, пояснил, что его заместитель Тулегенов работает у них несколько месяцев, и за всё это время проявил себя только с положительной стороны. Благодаря его незаурядной настойчивости, инициативе, и в некотором роде, наглости, строительство школы наконец-то сдвинулось с мёртвой точки. Дефицитные строительные материалы, коих так хронически не хватало всё это время, словно по мановению волшебной палочки, материализовались ниоткуда и на стройку завозились ежедневно. Как ему это удавалось делать, начальник СМУ так и не смог объяснить. Но зато он рассказал о своем заместителе кое-что такое, что сразу заинтересовало оперативников.

Ну, во-первых, как он вообще появился в СМУ.

Где-то в первых числах апреля этого года вдруг зазвонил телефон по «тройке». Звонивший человек представился весьма влиятельным клерком из Промышленного отдела Обкома партии. Он поинтересовался насчет зама, совсем недавно ушедшего на пенсию, а заодно спросил, нет ли на примете человека, который займёт вакантную должность. А поскольку на примете у начальника никого не было, да и откуда было взяться, если их СМУ трещало по швам, а сотрудники разбегались, куда глаза глядят, он так и ответил тому партийному клерку.

А тот, судя по всему, даже обрадовался и тут же предложил кандидатуру надёжного человека, положительно характеризующегося со всех сторон.

— Очень ответственный, и надёжный товарищ! — заверил клерк. — Через часок он к тебе подъедет, ты уж прими его к себе на работу. Не пожалеешь.

Примерно через час к парадному подъезду СМУ подкатила чёрная «Волга» с весьма специфичными номерами. Такие номера были хорошо знакомы не только местным гаишникам, но и всем тем, кому в своей жизни частенько приходилось иметь дело с ответственными партийными и исполкомовскими сотрудниками.

То была автомашина из автохозяйства Обкома партии.

Из машины вышел элегантный мужчина на вид лет тридцати пяти, в светло-сером костюме, кипенно белой рубашке, поверх которой ярким пятном выделялся красный галстук.

— Здравствуйте, я Тулегенов, — представился незнакомец, войдя в кабинет руководителя СМУ, — Вам должны были позвонить насчет меня из Обкома партии.

— Да, да, конечно, — подтвердил хозяин кабинета, – проходите, пожалуйста, присаживайтесь. Может быть, чаю испить желаете?

— Нет, спасибо, я только что в Обкоме этого чая напился вот так вот, — отказался посетитель и, сделав выразительный жест ребром ладони по горлу, продолжил, — давайте сразу перейдём к делу. Вас наверняка заинтересует, кто я такой, и почему желал бы работать под вашим чутким руководством. Сразу отвечу, в Астрахани я совсем недавно, а до этого длительное время жил в Молдавии. Занимал ряд ответственных должностей в строительной отрасли, а последнее время руководил строительством одного важного объекта оборонного значения. Ну, вы должны понимать, что я не имею права распространяться об этом, поскольку давал соответствующую подписку о неразглашении. Холост, но если честно, был женат, однако, супруга изменила мне с директором винного завода, и мы расстались. Наверняка спросите, как я оказался в Астрахани? Отвечу — ещё в прошлом году, когда я отдыхал в санатории Министерства обороны СССР, совершенно случайно познакомился с весьма порядочной женщиной. Почти год мы переписывались и созванивались друг с другом. Она до сих пор не замужем, вот и решили объединиться в одну семью. Сейчас она занимает ответственную должность в одном закрытом учреждении, которое напрямую подчиняется Москве, но это уже не мой секрет.

О себе более подробно: родился в Астрахани в мае 1945 года, образование — незаконченное высшее. После срочной службы в строительных войсках, поступил на учебу в МИСИ, где проучился до четвёртого курса. Потом по разнарядке министерства обороны был направлен во Вьетнам, где на ту пору шла война. Почти полтора года работал на возведении военных объектов в должности инженера-строителя. Когда вернулся домой, доучиваться в институте просто не было времени, но я об этом нисколько не сожалею. Помотался по белу свету пару лет, пока не осел в Молдавии, где, кстати, по молодости служил срочную службу. Женился, но детей так и не нажил — супруга не горела особым желанием их заводить, а я и не настаивал на этом. Наверно, уже тогда понимал, что наш брак рано или поздно развалится. Ну, а об остальном я уже рассказывал. Если моя кандидатура Вас устраивает, готов хоть завтра приступить к исполнению своих обязанностей.

— Лучшего заместителя мне сейчас не найти! — обрадовано заметил начальник СМУ. – Но вынужден вас заранее предупредить — дела нашего управления сейчас не такие радужные, какие хотелось бы иметь. Есть определённые трудности с заказчиками, поставщиками, подрядчиками и субподрядчиками. Одним словом, проблемы такие же, как и во всех других строительных организациях. Но я думаю, что Вы справитесь с этими временными трудностями, и вместе мы решим все текущие проблемы.

— Конечно, справимся! — радостно заверил Тулегенов. – Лично вам по секрету скажу, что и у меня есть кое-какие проблемы на текущий момент. Когда я добирался поездом из Ростова в Волгоград, и на время отлучился пообедать в вагон-ресторан, у меня из купе украли чемодан с вещами, а там лежали практически все документы, в том числе: военный билет, трудовая книжка, почётные грамоты, письменные благодарности, одним словом, всё, что обычно берёт с собой человек, меняющий место жительства. Хорошо хоть паспорт и деньги не украли, они у меня во внутреннем кармане пиджака лежали, когда я пошёл в вагон-ресторан. Но, полагаю, что со временем все эти документы мной будут восстановлены, и данное обстоятельство не станет существенным препятствием в нашей дальнейшей совместной работе.

— Да, конечно же, нет! — заверил начальник. — Трудовую книжку мы вам новую оформим, а восстанавливать старую вы будете по мере возможности…

— А что это за история с дверными ручками для школы? — перебил воспоминания начальника СМУ один из оперативников.

— Вы знаете, ещё в мае месяце довелось нам вдвоём с Тулегеновым побывать в новом здании Обкома партии. И вот, когда мы заходили туда, я без задней мысли сказал про то, какие красивые ручки установлены на дверях обкома, вот нам бы такие достать для строящейся школы! Роберт Якубович тут же ухватился за эту идею и каким-то образом разузнал, где их изготовили для Обкома. В первых числах июня я ушёл в очередной отпуск и вместе с супругой уехал отдыхать в санаторий на Чёрное море, а Тулегенов остался исполнять обязанности руководителя СМУ. Когда через месяц я вышел на работу, Роберт Якубович повёл меня на стройку, где и показал эти самые ручки, которые были прикручены ко всем дверям школы. Более того, точно такие же ручки в моё отсутствие он установил и на дверях нашего СМУ. Как ему это удалось сделать, я понятия не имею.

— Ладно, с дверными ручками, кажется, всё понятно, — успокоил его опер, задававший вопросы. — А где он вообще сейчас живёт?

— Самое смешное заключается том, что точного адреса я не знаю, поскольку ни разу не был у него дома. Но наш водитель Игорь как-то раз развозил нас после небольшого сабантуйчика, и Тулегенов попросил высадить его возле одного пятиэтажного дома на улице Мейера, что в городке Бумажников. Я хорошо запомнил тот дом и даже подъезд, в который он зашёл. Если потребуется, могу показать.

— Обязательно потребуется, и потребуется незамедлительно! — вмешался в разговор второй опер, молчавший всё это время. — Давайте не будем откладывать в долгий ящик и проедем туда прямо сейчас.

Нужный дом отыскался довольно быстро, тем более, что от офиса СМУ ехать пришлось не так уж и далеко. Расставаясь с руководителем, оперативники попросили ничего не рассказывать Тулегенову о состоявшемся разговоре, а в случае появления того на работе, незамедлительно позвонить в РОВД по телефону, номер которого они ему оставили.

В тот же день оперативники «прошерстили» обозначенный подъезд и, опрашивая проживающих там жильцов, довольно быстро установили нужную квартиру, в которой Тулегенов проживал с сожительницей. На их счастье та оказалась дома, и оперативники сразу взяли её в оборот, хотя та ничего не стала скрывать о их совместном сожительстве. Вот только Тулегенова там, увы, не оказалось — как ушёл несколько дней тому назад, не попрощавшись, так с тех пор больше не появлялся. За ним и ранее такое водилось, порой целую неделю мог отсутствовать, объясняя это командировками по служебным делам.

Общаясь с сожительницей, оперативники выяснили, что она никогда не работала ни на военных, ни тем более секретных объектах, а занимала должность официантки в одном из астраханских ресторанов и в настоящее время находится в очередном отпуске. С Робертом познакомилась совершенно случайно несколько месяцев тому назад, когда он заглянул поужинать в их ресторан. Поскольку женщиной она была одинокой, эту случайную встречу с видным и весьма элегантным ухажером восприняла, как некий подарок судьбы. Наверно, поэтому не была против того, чтобы он пожил в её квартире, пока ему на работе не предоставят собственное или ведомственное жильё. О своих служебных делах особо не распространяется, но, судя по всему, занимает весьма солидную руководящую должность, хотя денег домой приносит не так уж и много, объясняя это тем, что их очень много уходит на организацию всяческих встреч с нужными людьми, от которых зависит очень многое при решении деловых вопросов, и все эти вынужденные затраты рано или поздно с лихвой окупятся. Сожительница нисколько не удивлялась такому обстоятельству, поскольку сама хорошо знала, как надо поступать в таких случаях, дабы самой чего-то стоящего достичь в этой жизни.

Прощаясь с ней, оперативники и её попросили позвонить в РОВД в случае, если Роберт объявится дома. Уже выходя из квартиры, один из них обратил внимание на стоящий возле двери массивный дипломат из дюралюминия с двумя кодовыми замками.

— Это ваш дипломат? — поинтересовался он.

— Нет, это дипломат Роберта.

— А вы знаете, что в нём находится?

— Понятия не имею. Не в моих правилах рыться в чужих вещах.

— Тогда давайте посмотрим вместе. А вдруг там деньги лежат, или хуже того — наркотики!

— Да вы что, какие такие наркотики! — рассмеялась женщина. — Да делайте что хотите, но имейте в виду, что я ко всему этому никакого отношения не имею.

Возиться с замками дипломата долго не пришлось. Вспомнив, о чём говорил начальник Тулегенова, наугад набрали комбинацию цифр, соответствующую году рождения Роберта. Не получилось. Попробовали ещё раз, но на этот раз комбинация цифр отобразила дату и месяц его рождения. «Ларчик» тут же и открылся, представив взору оперов содержимое.

А содержимое дипломата оказалось весьма и весьма любопытным. Не менее двух десятков телефонных справочников всевозможных министерств и ведомств, а также государственных учреждений рангом поменьше. Там же лежал телефонный справочник специального астраханского коммутатора, называемого в народе «Тройкой». Кроме этого, в дипломате находились брошюры, рекламные буклеты и какие-то списки, написанные шариковой ручкой. А ещё там лежало несколько записных книжек, где в алфавитном порядке были записаны номера телефонов и фамилии их владельцев. Среди всего этого бумажного хлама особняком смотрелась тонкая брошюра, на титульном листе которой было напечатано: «Закрытое письмо ЦК КПСС членам первичных партийных организаций», а в верхнем правом углу стоял гриф: «Для служебного пользования» и проштампован порядковый номер печатного экземпляра. В карманчике с внутренней стороны крышки дипломата был обнаружен целлофановый пакет с какими-то металлическими значками, а когда оперативники высыпали содержимое пакета на крышку обувницы, их взору предстали всевозможные депутатские значки, вплоть до знака члена Верховного Совета СССР, а также несколько орденов и медалей.

Чтобы труд оперативников не пропал даром, они попросили хозяйку квартиры пригласить парочку соседей, дабы составить соответствующий протокол изъятия находки. Но та, со слезами на глазах, попросила не вмешивать в эти дела соседей, опасаясь лишних пересудов по дому.

Оперативники отлично понимали, с чем им довелось столкнуться, если уж расследование мошенничества взято на особый контроль руководством Обкома партии. А коли так, то они просто обязаны были довести начатое дело до логического конца, составив соответствующий документ в строгом соответствии с УПК. В противном случае, даже незначительное отступление от установленного порядка проведения процессуальных действий в дальнейшем могло крайне отрицательно сказаться на их собственной служебной карьере.

Коротко посовещавшись, пришли к обоюдному соглашению — хозяйка квартиры в качестве понятых приводит парочку соседей, с кем она находится в доверительных отношениях, а оперативники от её имени составляют протокол добровольной выдачи закрытого на замок дипломата сожителя, без описания его содержимого.

В присутствии понятых протокол был составлен, а дипломат перевязан жгутом и опечатан мастичной печатью. Когда понятые удалились, оперативники отобрали объяснение у хозяйки квартиры по поводу того, откуда и когда дипломат появился в её квартире, и кто конкретно является его хозяином.

Пару часов спустя дипломат лежал на столе у начальника УВД, и он докладывал по телефону о находке первому секретарю обкома КПСС. Бородин попросил генерала доставить изъятые документы в обком, где он сразу же переписал регистрационный номер закрытого письма, содержание которого было не для глаз беспартийных граждан страны.

Пока милиция занималась поисками мошенника, а в том, что Тулегенов действительно был таковым, никто уже не сомневался, соответствующей службой при высоком партийном органе проводилась своя собственная, внутренняя проверка. А поскольку налицо было явное нарушение законодательства о государственной тайне, к этому процессу подключились и сотрудники УКГБ.

А тех хлебом не корми, но только дай возможность поискать чужих среди своих. Были опрошены все партийные клерки, чьи резолюции с подписями стояли на злополучном письме по дверным ручкам, а заодно установлены все водители служебных автомашин обкомовского гаража, чьими «услугами» в разное время попользовался мошенник.

Технология обмана была весьма примитивной — используя разгильдяйство чиновничьей братии, мошенник любыми доступными для него способами втирался к ним в доверие и, улучшив момент, а порой и с разрешения самого владельца служебного кабинета, получал доступ к «Тройке», по которому звонил нужному ему человеку от имени хозяина кабинета, или кого иного из ему подобных, и настоятельно просил абонента по мере возможности «удовлетворить» просьбу человека, который заедет к нему через часок — другой. Потом аферист выходил на улицу, подходил к скучающим от безделья водителям служебных авто и, пообещав им определенную плату, просил подбросить до нужного места. Были случаи, когда он это проделывал совершенно задаром, сославшись на несуществующее распоряжение ответственного обкомовского клерка.

Именно таким образом он поступил, когда трудоустраивал самого себя на работу в СМУ.

А чуть позже, после соответствующей проверки по Информационному центру УВД и поступившей из ГНИЦУИ МВД информации, стала известна «обратная сторона медали» из жизни этого прохиндея.

Ни в какой армии он никогда не служил да и в институте не учился. Первую свою «ходку» в места не столь отдалённые сделал буквально за месяц до достижения совершеннолетия, когда вместе с друзьями совершил уличный грабёж. За это преступление он получил четыре года лагерей, но отсидел всего лишь два — попал под амнистию как лицо, не достигшее совершеннолетия и совершившее преступление впервые.

На свободе гулял недолго и спустя год вновь оказался на «зоне» за кражу мотоцикла. На этот раз судья не стал с ним особо миндальничать, впаяв любителю кататься на чужом транспортном средстве четыре года колонии усиленного режима.

Отсидел своё от звонка до звонка и освободился в 1970 году. При освобождении местом своего дальнейшего проживания почему-то указал Молдавию, хотя до этого не бывал в тех южных широтах.

Увы, милиция везде одинакова, и в Молдавии она работала не хуже, чем в других регионах необъятной Родины. Весной 1971 года попался вновь. На этот раз сразу по двум статьям — за ставшую такой родной кражу, а ещё по совсем уж экзотической статье, которая гласила: «мошеннические действия при совершении религиозного обряда». А делов-то — украл у попа золочёный крест, когда тот совершал обряд крещения воришки, вознамерившегося замолить все свои прежние грехи и перейти из разряда безбожников в разряд смиренных рабов Божьих.

Не удался, однако, сей «эксперимент», и пошёл новоявленный нераскаявшийся грешник по этапу прямиком в Пермский край, на отсидку в колонии строгого режима да ещё с ярлыком особо опасного рецидивиста. Семь лет отсидел тогда он по совокупности статей. Пока сидел, о многом передумал, пытаясь найти хоть какое-то оправдание своему непутёвому прошлому.

В какой-то момент пришёл к выводу, что банальное воровство – не его жизненное кредо. Пора было подумать о том, как с наибольшей выгодой для себя любимого использовать незаурядные интеллектуальные способности в разводках простодушных лохов, и при этом не иметь проблем с законом.

А тут ещё подружился он с одним солидным зэком, старше него на десяток лет. Тот по жизни был «фармазонщиком». Он-то и провёл с ним краткий курс обучения всем тонкостям мастерства по оболваниванию людей. Больше всего Роберту Якубовичу понравились неисчерпаемые возможности «телефонного права» в достижении намеченных целей…

Задержали Тулегенова на следующий день. Ничего не подозревая, объявился он в Горкоме партии, где выписал пропуск к одному из инструкторов. Если бы он знал тогда, что у постового милиционера, стоящего у входа в помещение горкома, уже есть ориентировка на его розыск, то наверняка бежал бы, куда глаза глядят, подальше от этого партийного органа. Но он ничего об этом не знал и, показав милиционеру пропуск, и предъявив свой паспорт, проследовал в нужный кабинет. А милиционер оказался человеком с опытом, он не стал задерживать разыскиваемого преступника прямо на вахте, а, пропустив его мимо себя, тут же позвонил в дежурную часть УВД, и спустя несколько минут на задержание разыскиваемого мошенника прибыла оперативная группа Кировского РОВД.

Надо было видеть напуганную физиономию инструктора горкома, когда в его кабинет без стука ввалилась группа гражданских лиц, которые тут же надели наручники на руки посетителя, с которым он буквально несколько мгновений тому назад вёл задушевный разговор. Инструктор попытался было возмутиться бесцеремонностью людей в штатском, но в это самое мгновение в кабинете появился первый секретарь горкома, и клерк потерял дар речи.

Оперативники вывели задержанного из казённого кабинета, попутно прихватив с собой небольшой дипломат с которым тот пришёл на приём к партийному чиновнику.

Спустя некоторое время, Тулегенов давал показания следователю. Свою вину в совершении противоправного деяния он категорически отрицал. Ну, и что с того, что он написал письмо в партийный орган с просьбой помочь в сложившейся ситуации? Уголовным кодексом не предусмотрена ответственность за написание писем с подобными просьбами. А то, что завод Урицкого не выполнил собственный производственный план, так это проблема руководства завода. Ведь ничто же не мешало дирекции завода вежливо отказать в выполнении заказа, сославшись на то, что у завода горит план спуска на воду строящегося судна. Ясен пень, хотели прогнуться перед высоким партийным начальством, а о возможных для самих себя последствиях совсем не подумали.

Тулегенов явно издевался, разбивая все доводы допрашивающего его следователя. На круг выходило, что задержали Роберта Якубовича совершенно необоснованно, и он обязательно будет жаловаться теперь на противозаконные действия астраханских правоохранителей в вышестоящие инстанции, вплоть до министра внутренних дел Щелокова Н.А. Кстати, ему ничего не стоит сделать это прямо сейчас, поскольку в дипломате, с которым он сегодня пришёл в горком партии, и который у него отобрали, кроме прочих документов лежал телефонный справочник МВД СССР.

Почти трёхчасовой допрос ни к чему не привёл. Тулегенов продолжал настаивать на своей непричастности к тому, в чём его обвиняли, и требовал немедленного освобождения. Следователь доложил о патовой ситуации начальнику следственного отделения, а тот — начальнику РОВД.

— Клиент однозначно не созрел, — изрёк последний. — Придется менять тактику. Что у нас есть, чтобы «закрыть» его до утра?

— Практически ничего, — ответил следователь, — если не считать кражу служебного письма ЦК КПСС, которое он, воспользовавшись беспечностью инструктора горкома партии, выкрал из его служебного кабинета.

— Заявление о краже есть?

— Есть только объяснение от того ротозея.

— Плохо, этого недостаточно будет, хотя, а что мы теряем? Сам факт пропажи документа имел место? Имел. Документ этот, мы обнаружили в его вещах? Обнаружили. Начнём пока с этого. Выписывайте постановление о задержании в качестве подозреваемого, а там дальше видно будет. А чтобы этот прохиндей не чувствовал себя невинной овечкой, пусть с ним опера уголовного розыска поработают. Они большие мастаки раскалывать подобную публику.

Задержанного определили в «обезьянник», а следователь все собранные материалы передал зональному оперу УГРО, на чьей территории располагался завод Урицкого. Так уж случилось, что именно он в тот день заступил на суточное дежурство по РОВД, и у него было предостаточно времени, чтобы с пользой дела потратить его на тесное общение с задержанным.

Однако приступить к общению с ним сразу же у оперативника не получилось — в дежурную часть поступило сообщение о квартирной краже, и вместе с опергруппой УВД ему пришлось выехать на место происшествия. В отдел вернулся часа через три и сразу же пошёл за «клиентом». Дежурный попросил обратить внимание на вещи, изъятые у задержанного при личном обыске, перед тем, как его поместили в камеру. Среди шнурков к ботинкам, запонок, галстука, брючного ремня и наручных часов оперативник заметил почтовый конверт, где лежали несколько цветных фотографий. На всех фотографиях красовалась физиономия Тулегенова, где он был изображен сидящим либо стоящим, но обязательно в белом костюме, на лацканах которого в разной комбинации красовались значки депутата Советов различного уровня, в том числе, депутата Верховного Совета СССР. На отдельных фотографиях, кроме них, грудь мошенника украшали ордена и медали Советского Союза.

Не удивительно, почему он с такой легкостью вводил в заблуждение — любой клерк, «случайно» заметивший подобные фотки в руках у посетителя, мгновенно проникался к нему чувством доверия и уважения. Остальное, как говорится — дело техники.

— Зачем вы вытащили меня из камеры? – первое, что сказал задержанный, когда оперативник предложил ему присесть на стул в своём кабинете.

— А вы ничего мне не хотите рассказать? — вопросом на вопрос ответил опер.

— Я не привык разговаривать на пустой желудок.

— Да откуда же я сейчас вам ужин могу организовать — у нас в отделе столовой отродясь не было. Вот попадете в ИВС, там вас и накормят казёнными харчами.

— Ну, это мы ещё посмотрим. Вы сначала докажите мою виновность, а потом будем базары разводить про казённые харчи и про всё остальное.

— Что, по фене ботать умеем? Откуда такие познания? — поддел собеседника опер.

— С кем поведёшься, от того и наберешься! — огрызнулся Тулегенов. — Если кормить нечем, спускай назад в камеру, гражданин начальник.

— Да где же я сейчас еду возьму? — возмутился опер. — Здесь что — ресторан, что ли?

— Дайте мне возможность позвонить в город, и я договорюсь организовать нам на двоих небольшой ужин.

Оперативник отлично понимал, что задержанный запросто мог позвонить не ради того, чтобы ему организовали «жрачку», а чтобы дать условный сигнал о своём задержании милицией. А вдруг у него есть подельники и, узнав о его аресте, попрячут или уничтожат все улики преступной деятельности, а заодно и сами скроются в неизвестном направлении?

— Да не бойтесь же вы, я в магазин хочу позвонить, — словно подслушав мысли оперативника с улыбкой заметил Тулегенов. — Да я же при вас буду звонить, и если вы посчитаете, что я говорю что-то не то, то можете сразу отключить телефон.

«И то верно, — подумал опер, — что я теряю в сложившейся ситуации? Ведь если этот шантажист не набьет свою утробу, разговора с ним однозначно не получится. А-а, была, не была!»

— Ладно, звоните.

Тулегенов набрал пятизначный номер, а когда телефонная трубка ответила женским голосом, заговорил:

— Здравствуйте, Маргарита Петровна! Это вас Роберт Якубович беспокоит от Марка Андреевича. У меня к вам будет небольшая просьба, я тут задержался в одном месте, неподалеку от вашего магазина, и до утра не смогу освободиться. Вы не смогли бы организовать небольшую «завертайку» на двоих человек, буду Вам за это очень признателен. Спасибо большое! К вам минут через десять молодой человек подойдёт от моего имени, передайте ему всё, что подберёте. И, если можно, лично для меня бутылочку фирменного. Ещё раз огромное вам спасибо! До свидания! И вам того желаю!

— Ну, всё, я договорился, — довольно потирая руки, резюмировал Тулегенов. — Вас уже ждет директор продуктового магазина, что стоит на углу улиц Кирова и Халтурина. Её звать Маргарита Петровна. Спросите её, и она передаст вам всё, что я заказал.

Оперативник отвёл задержанного в камеру, а сам пешком пошёл по указанному адресу. Через несколько минут он был на месте и без особого труда нашёл директора магазина. Она ожидала его, стоя у входа в магазин. Вместе с ней он прошёл в служебное помещение, где продавцами магазина была сформирована та самая «завертайка», о которой говорил Тулегенов. После этого директриса пригласила молодого человека пройти вместе с ней в подвальное помещение и там добавила бутылку чешского пива.

Уже прощаясь, опер спросил директрису:

— Сколько с меня?

Та замахала руками, и широко улыбаясь, защебетала:

— Что вы, что вы! Это же для Роберта Якубовича, а с него мы денег не берём.

Опер в душе невольно рассмеялся. Ну, Роберт Якубович, ну, аферюга! И здесь умудрился «застолбиться»!

Вернувшись в РОВД и забрав задержанного к себе в кабинет, оперативник выложил содержимое пакета на стол. А там, чего только не было, — свежий французский батон, колечко копчёной колбасы, кусок сыра и кусок осетрины холодного копчения в вакуумных упаковках, небольшая баночка малинового джема, банка импортного овощного ассорти, а также небольшая коробка шоколадных конфет и несколько пакетиков растворимого кофе.

Не дожидаясь команды хозяина кабинета, Тулегенов открыл бутылку пива и тут же приложился губами к горлышку.

— Вам не предлагаю, вы на службе, — заметил он, опустошив содержимое бутылки за каких-то несколько секунд. — В камере душно, а воды не дают — безобразие.

Потом они вдвоем с удовольствием поедали разложенные на столе продукты и запивали их горячим кофе. Какое-то время помолчали, переваривая съеденные деликатесы.

Первым заговорил оперативник:

— Ну, что, Роберт Якубович, заморили червячка? Теперь, давайте поговорим о делах наших насущных. Сейчас меня совершенно не интересует, как это вам так ловко удалось провести партийных работников, через кого вы проталкивали свою заявку на изготовление этих злополучных дверных ручек. Меня интересует другое — с какой целью вы, в общей сложности отсидев почти тринадцать лет за кражи, вдруг сменили свою «масть»?

— Жизнь подсказала, да и возраст уже не тот, чтобы заново идти на «зону» за мелочёвку. Как там, в поговорке говорится: «Иметь, так королеву, воровать, так миллион».

— Да уж, видел я эту королеву, когда ваш дипломат у неё в квартире изымал, — не выдержал оперативник. — Ничего особенного, обычная женщина. Такие, как она, в Астрахани толпами бродят в поисках «кобелей».

— Вы не правы, она необыкновенная женщина! — возразил Тулегенов, — Такие как она, одна на тысячу встречается. Вот, вы спрашиваете, зачем я «масть» сменил. А ведь мне в этом году уже тридцать три года исполнилось — возраст Христа. Пора и остепениться немного. Вы, наверно, ещё не знаете, что я третий месяц обучаюсь на курсах при Доме политического просвещения и, когда их закончу, передо мной откроется перспектива работы в одном из райкомов партии. Кстати, я и Наталью свою туда пристроил — не всю же жизнь ей в официантках ходить.

— Ну, предположим, что перспектива работы в райкоме – это что-то из области несбыточных мечтаний, — возразил оперативник. — После того, что вы учудили, вас и на пушечный выстрел теперь туда не подпустят. А потом, чтобы там работать, прежде всего, надо членом партии быть, и анкету идеально чистую иметь, а она у вас… Даже если вам всё-таки удастся избежать уголовной ответственности за те деяния, что вы совершили, двери партийных и иных органов власти для вас раз и навсегда будут закрыты. Увы и ах!

— Поживём — увидим! — парировал Тулегенов. — Я просто так сдаваться не намерен, у меня есть один знакомый, очень хороший адвокат. Он обязательно вытащит меня из этой передряги.
— Эх, Роберт Якубович, ну до чего же вы наивный человек, — возразил ему оперативник. — Вы никак не поймёте, что своей выходкой фактически пошли против Системы, высветив не самые лучшие её стороны. Неужели же вы думаете, что теперь так легко отделаетесь?

— Что вы имеете в виду? — Тулегенов явно не понимал, к чему клонит собеседник.

А тот, поняв, что зацепил за единственно верную ниточку, которая позволит размотать этот клубок до конца и понудит задержанного «расколоться», продолжил психологическую обработку.

— Вот здесь, — он хлопнул рукой по лежащей на столе тонкой папке, — все собранные материалы по факту совершённого вами преступления. И не спорьте со мной, именно преступления, а не какой-то там детской шалости, за которое предусмотрена конкретная статья уголовного кодекса, причём далеко не единственная. С учётом вашего «героического» прошлого, светит вам как минимум пятерик отсидки в колонии строгого режима, а с учётом суммы нанесенного заводу Урицкого ущерба, который оценивается не иначе как «в особо крупных размерах», то есть все основания полагать, что суд назначит вам такой срок, какой вы уже отсидели за три предыдущие ходки. Но и не этого вы должны бояться.

— А чего это я должен бояться? — насторожился Тулегенов.

— А я скажу, чего вы должны бояться. Сегодня, когда следователь передавал мне это дело, он шепнул мне на ухо, что намедни звонил в психдиспансер, и там ему дали информацию, что по молодости вы были поставлены в этом заведении на учёт как шизофреник с какими-то там побочными фобиями и маниями. А вы знаете, что сие означает?

— Что означает? — в очередной раз не понял смысла сказанного Тулегенов.

— А означает это то, что судья может вынести вам несколько иной вердикт, нежели банальный срок отсидки в колонии строгого режима. Вы, наверно, слышали что-нибудь о психиатрических лечебницах закрытого типа, больше похожих на тюрьмы, где признанных судом невменяемых преступников лечат весьма действенными методами, и откуда на волю можно выйти только при условии полнейшего излечения.

Тулегенов, конечно же, слышал от заключённых о таких больницах, откуда либо вообще не выходят на волю, либо выходят полнейшими дураками. Страшные слухи ходили о порядках, царящих в этих закрытых «психушках». Тюрьма против них может показаться санаторием.

— Но я никогда не болел психическими заболеваниями, это всё мать виновата. — Тулегенов опустил голову, обхватив её обеими руками. — Когда я закончил школу и не поступил в институт, у меня появилась реальная возможность загреметь в армию. И, чтобы отмазать меня от военной службы, мать через свою школьную подругу сделала так, что у меня признали психическое заболевание, при котором в армию не берут. Лучше бы она этого не делала! Я спутался с дурной кампанией и под восьмое марта, когда мне до совершеннолетия оставалось меньше двух месяцев, мы грабанули пьяного мужика, но нас сразу поймали.

— Сейчас-то что об этом говорить — болел шизофренией, не болел. Пришлют официальную справку из «психушки», следователь обязан будет её приобщить к материалам уголовного дела, а судья не станет рассматривать его до тех пор, пока там не окажется заключения о проведении психиатрической экспертизы. А какой будет итоговый результат этой самой экспертизы — бабка надвое сказала. А вдруг старый диагноз подтвердится? Вот тогда уж точно тебе не позавидуешь.

— И что надо сделать, чтобы этого не произошло? — лицо Тулегенова выражало явный испуг. По всему было видно, что ему совсем не хочется оказаться на месте подопытного кролика психиатрической клиники, где он проторчит до конца своей сознательной жизни.

— Всего-то ничего — написать явку с повинной и чистосердечно признаться в содеянном. Только в этом случае следователь не станет копаться в твоём тёмном прошлом и не будет приобщать к уголовному делу соответствующий документ из психдиспансера.

— Хорошо, я согласен, — окончательно сдался Тулегенов. — Дайте мне бумагу и подскажите, как написать «шапку».

Явку с повинной он строчил до полуночи, во всех деталях расписав все свои похождения после последнего освобождения из колонии. Вот только не повезло ему — то, чего не сделал милицейский следователь, за него доделали сотрудники УКГБ. Уж кто-кто, а они имели богатейший опыт «борьбы» с разного рода шизофрениками, в разряд которых мог запросто попасть вполне здоровый человек…

Четверть века минуло с тех пор, как состоялась эта встреча опера и преступника. После проведения комплексной психиатрической экспертизы, Роберт Якубович был признан психически больным, и вместо очередного отбывания срока в исправительно-трудовой колонии строгого режима, по приговору суда был надолго изолирован от общества, помещён в психиатрическую лечебницу закрытого типа в Казани.

Когда судья оглашал окончательный вердикт, Тулегенов закричал во весь голос:

— Суки! Волки позорные! Менты поганые! Чтоб вы все сдохли! …Оперативник ещё девятнадцать лет отдал службе в правоохранительных органах, а, уйдя на заслуженный отдых, не стал сидеть сложа руки. Его пригласили на работу в один из коммерческих банков, где он ещё много лет занимался практически тем же, чем раньше, работая в милиции. Только теперь в круг его должностных обязанностей входило выявление всякого рода мошенников, которые всеми правдами и неправдами пытались «развести» на деньги доверчивых банкиров, и опыт выявления прохиндеев и аферистов всех мастей, приобретенный за годы работы в уголовном розыске, ему очень пригодился. В 2004-м его пригласил его в свой кабинет управляющий банком, и когда он зашёл туда, то кроме самого управляющего застал там сидящего к нему спиной мужчину в белом костюме. — Знакомьтесь, это Роберт Якубович, руководитель коммерческой организации, которая желает открыть расчётный счет, а впоследствии и кредитоваться в нашем банке. А это, — банкир рукой указал на своего заместителя, — наш руководитель службы безопасности. Посетитель резво вскочил с насиженного места и с готовностью протянул руку. И хоть неумолимо время, изменяющее с годами до неузнаваемости внешность людей, отставной опер сразу признал в посетителе своего бывшего «крестника». А вот тот, судя по всему, в пожавшем его руку седовласом мужчине, так и не смог распознать человека, с которым его однажды свела судьба. Посетитель довольно долго и красочно рассказывал присутствующим о перспективности возглавляемой им фирмы, при этом, как бы между прочим, пообещал им миллионные остатки на расчётном счёте в банке и баснословные обороты по нему. Это продолжалось бы до бесконечности, но отставному оперу порядком надоело выслушивать заведомо ложную информацию, и, прервав на полуслове велеречивого бизнесмена, он спросил: — Роберт Якубович, вы не помните меня? Тот отрицательно покачал головой, всем своим видом давая понять, что никогда в жизни не встречался со своим собеседником. — А вы вспомните — 1978 год, тихий летний вечер, вы сидите в кабинете уголовного розыска Кировского РОВД, звоните по телефону директору одного из астраханских магазинов и просите сделать «завертайку», за которой от вашего имени подойдёт молодой человек. Вспомнили? Посетитель мгновенно изменился в лице. Наверняка его память сохранила где-то в потаённых уголках головного мозга эту приснопамятную встречу с молодым оперативником, после которой он на долгие годы оказался на казённых харчах. Не говоря ни слова, посетитель вскочил с кресла и пулей вылетел из кабинета. — Что это с ним? — недоумённо спросил управляющий. — Да так, дела давно минувших дней, — с улыбкой ответил «безопасник». — Я так полагаю, что этот «перспективный» клиент больше не будет докучать вам своими заманчивыми коммерческими предложениями…
В качестве эпилога. Уже дописывая сие повествование, автор решил заглянуть в Интернет и, введя в поисковик ФИО «героя», попытался узнать, нет ли там чего-нибудь интересного о старом знакомом. И каково же было его удивление, когда обнаружил весьма любопытную информацию. Дважды, в 2012-м и 2016-м годах, Тулегенов, будучи членом участковых избирательных комиссий, представлял интересы регионального отделения одной из оппозиционных партий. В настоящее время является соучредителем общественной организации, занимающейся патриотическим, нравственным и эстетическим воспитанием молодёжи. В списке учредителей, среди прочих, зарегистрирована женщина, в чьей квартире в далёком 1978 году был обнаружен дипломат Тулегенова. Адресом регистрации организации значится квартира пожилой женщины, чей возраст перевалил за восемьдесят пять лет, и, случись какой-нибудь форс-мажор, отыскать концы этой «шарашкиной конторы» банковским клеркам или судебным приставам будет весьма затруднительно.

Поделиться:


Анатолий Воронин. «Великий комбинатор».: 8 комментариев

  1. Чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов, сразу оговорюсь — фамилию главного «героя» я умышленно изменил, но имя и отчество оставил в оригинале.
    Кто знает, в чью душу в очередной раз влезет Роберт Якубович. А он, хлюст ещё тот. Не успеешь глазом моргнуть, как попадешь в его ловчие сети.))

    • Эх, не в 37-ом он милиции попался… ) А вообще, считаю, такие вещи при любой власти надо купировать всеми возможными или не очень методами. Когда такие добираются до высших эшелонов, так там пакостят, что сто лет не разобраться. Мастерство слова — вещь великая и пока недооценённая. Эх, Анатолий Яковлевич, с такими рассказами в 80-х Вы были бы популярны как Юлиан Семёнов в своё время, но Вы приносили людям большую пользу, спасибо. С Уважением.

  2. Давно заметил, что дураков и жуликов проще держать при власти, поскольку они помалкивают, когда власть делает что-то не так по отношению к народу.

    • Ну это до поры до времени, ибо в критический момент надёжи на них нет совсем. Другое дело, когда некоторые считают, что такой момент не наступит, но тут они ошибаются, расплачиваются правда потом все)

      • Павел, вот как Ты думаешь, кого при очередном сокращении штатов начальство убирает в глаз долой — сотрудника, имеющего собственное мнение на те или иные события, и не боящегося высказывать его начальству, или того, кто «щёлкая каблуками», во всём с ним соглашается?
        К великому сожалению, но жизнь показывает — «правдорубцев» никто не любит. И даже если такой человек в итоге оказывается прав в своих независимых суждениях, именно он оказывается неугодным для начальства человеком.
        Испытано на собственном горьком опыте.

    • Анатолий Яковлевич, хочу сказать, что подобное можно отнести и к «барабанам», большим и маленьким. Запомнил на всю жизнь, как меня, молодого лейтенанта, вызвал к себе однажды начальник, цельный полковник. Не давая мне и рта раскрыть в своё оправдание, рассказал, где и с кем я выпивал накануне, о чём говорил. Всё это в красочных подробностях, половины которых и не было на самом деле. В конце монолога сказал: «Сынок, мы с тобой на такой службе, где всегда нужно чётко определять с кем, где и как можно общаться. Сотрудник, который про тебя всё это рассказал, полезен мне для службы, клянётся в вечной преданности мне, но я никогда не подпускал его к близкому общению. Знаю, что стоит мне только оступиться, он с радостью сообщит об этом моему начальству. Образно говоря, если сегодня здесь я пукну, завтра он с удовольствием расскажет вышестоящему руководству, что я обделался. Порода такая, сучья. Поэтому я и держу его около себя, на коротком поводке».

      • Тёзка, полностью с Тобой согласен — есть такая порода людей, которые живут по принципу — чем хуже другому, то лучше для него.
        В своё время, был у нас в УГРО сотрудник, который постоянно «стучал» начальнику отдела про своих коллег по работе. Мы про это знали, и постоянно подбрасывали ему «дезу». Однажды, как бы между прочим, я сказал ему, что после работы мы закроемся в моём кабинете и немного «усугубим».
        И вот вечером, когда я сидел в своём кабинете, и разговаривал со своим агентом, в закрытую дверь стали ломиться. А когда я её открыл, там стоял начальник нашего отдела Журавлев. Он наверно хотел нас застать за распивоном, но увы — ничего этого не было.
        Что он потом сказал «стукачку», я не знаю, но после нескольких таких «проколов», тот перевелся на работу аж в Якутию.
        Правда, через несколько лет он вернулся обратно, и возглавил вновь созданный отдел внутренней безопасности. Вот уж где он «проявился» во всей своей подлой сущности.
        Я, кстати, тоже пострадал от его «стукачества» генералу Волкодаву, о чём, обязательно напишу в своей повести «Предательство», над которой сейчас работаю, и две её части уже выложены на ветеранском литературном сайте.
        Подобная «публика», с виду такая добродушная, вот только нутро у неё гнилое до мозга костей. И какую бы высокую должность они не занимали, до конца своей жизни останутся мелкими пакостниками.
        Как говорится — горбатого могила исправит.

  3. Анатолий Яковлевич, мой комментарий от 22.06.2021 в 03:38 относится к Вашему комментарию от 21.06.2021 в 15:12. Просто я не там кнопку нажал. Пишу ночью, не включая свет, чтобы не побеспокоить домашних. Извините.

Добавить комментарий для Павел Потлов Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *