ГЛАВА 26

ТАЙНА СЕКРЕТНОЙ КЛАДОВКИ

   В первый же день своего проживания на тринадцатой вилле Николай обратил внимание на узкие щели в полу под окнами каминного зала. Причём щели были наглухо замурованы деревянными планками. Это обстоятельство сильно заинтересовало, поскольку ни с чем подобным в своей короткой строительной практике ему не доводилось сталкиваться, и он решил пройтись по остальным комнатам, где обнаружил аналогичные щели «законопаченные» рейками.

   — Зачем эти щели, если их всё равно пришлось заделывать? — поинтересовался он у Головкова. И тот рассказал и даже наглядно показал, как в былые времена функционировала система отопления и кондиционирования воздуха в жилых помещениях виллы, когда в ней проживали американские строители.

Экскурс начался с коридора, где на одной из стен висел прибор, по внешнему виду напоминавший миниатюрный барометр, проградуированный цифрами от пятнадцати до тридцати пяти.

   — Смотри, всё очень просто, — начал объяснять Владимир. — Для того, чтобы задать необходимую температуру в комнатах, достаточно повернуть в нужном направлении вот этот ободок с меткой, и установить её на конкретной цифре. Летом, когда на улице стоит невыносимая жара, устанавливается температура в пределах восемнадцати — двадцати градусов, а в зимний период времени – в пределах двадцати пяти — двадцати восьми градусов. При желании температуру можно корректировать в зависимости от изменения температуры воздуха за пределами дома, где, кстати, стоит специальный датчик, работающий по принципу термометра. Если на улице жарко, включался кондиционер, а если холодно, – специальный обогреватель. Охлаждённый или нагретый воздух поступал по специальным коробам, замурованным в бетонный пол, а оттуда через щели под окнами в само помещение. А теперь идём на улицу.

   Выйдя во двор, Володя подвёл Николая к небольшому помещению размером два на два метра, вплотную примыкавшему к вилле и являвшемуся частью здания.

   — Вот смотри, — показал он на бетонную площадку, из которой торчали четыре толстых анкерных болта. — Здесь когда-то стоял здоровущий кондиционер, холодный воздух из которого поступал вот в эту полость в бетонном основании, и дальше, по пазухам в полу, в жилые комнаты.

   — И куда же делся этот кондиционер? — поинтересовался Николай, хотя, ответ был очевиден.

   — Пока здесь жили американцы, строившие аэропорт, всё было на месте. А после того, как в Афганистане случился переворот, и строители свалили в свою Америку, городок подвергся разграблению кандагарскими мародёрами. Уж куда они дели кондиционер, весивший не одну сотню килограммов, я не знаю, скорее всего, снесли в какой-нибудь местный пункт приёма металлолома. Туда же они сбагрили и мотор вентилятора, стоявший на теплообменнике.

   С этими словами Головков открыл дверь подсобного помещения и показал на стоявшую там своеобразную печь, работавшую то ли на газе, то ли на жидком топливе.

   — Вот здесь стоял вентилятор, обдувавший теплообменник печи, и разогретый воздух прямиком попадал в те же самые пазухи в бетонном полу, а потом в щели под окнами.

   — А как же нагревался этот теплообменник?

   — Вон, видишь, недалеко от входной двери на виллу из земли торчит горловина. Под землёй закопана металлическая ёмкость, литров на пятьсот, где хранилось дизельное топливо. Его остатки там до сих пор имеются, но только это уже не соляра, а какой-то грязный, ни на что не пригодный шемурдяк. Так вот, соляра из ёмкости под давлением поступала на горелку обогревателя печи, и в нужный момент воспламенялась посредством специального устройства, распыляющего топливо до аэрозольного состояния. Горящее топливо проходило через теплообменник, а дым от него уходил наружу через вытяжную трубу.

   — Ну, хорошо, как работает вся эта хитроумная система жизнеобеспечения дома мне теперь понятно, но в связи с чем возникла необходимость заделывать все щели под окнами?

   — А ты разве не догадался? — вопросом на вопрос ответил Владимир.

   Николай неопределенно пожал плечами.

   — Всё дело в том, — продолжил он, — что поздней осенью в пазухи под полом забиралась всякая нечисть, в виде фаланг, скорпионов и даже змей, а когда наступала весна, они через щели в полу проникали в дом. А теперь, представь себе такую картину — лежишь ты себе на кровати, весь такой расторможенный, ко сну готовишься и видишь, как из щели выползает тварь в виде ядовитой змеи эфы, одного укуса которой будет вполне достаточно, чтобы через несколько минут сыграть в ящик. И как ты себя будешь чувствовать в данной ситуации?

   Николай только представил описанную собеседником ситуацию, и мурашки невольно побежали у него по спине. В раннем детстве он слышал от взрослых, как змеи иногда заползали в открытый рот спящего человека, а когда тот пытался избавиться от непрошенной «гостьи», та успевала укусить его за язык или за нёбо. В таких случаях смерть человека была почти мгновенной.

   — И кому же первому пришла идея замуровывать половые щели?

   — Это ещё до меня «кобальтеры» додумались, а им местные аборигены подсказали.

   На этом познавательная беседа завершилась, и Николай к ней больше не возвращался. Тем не менее, по ночам стал спать настолько чутко, что, совершенно не обращая внимания на стрельбу часовых в городке, отчётливо слышал, как по комнате бегают фаланги. Всякий раз, когда это происходило, он вскакивал с кровати и, включив карманный фонарик, начинал рыскать по всей комнате в поисках нарушителя спокойствия и, если фаланга не успевала затаиться в каком-нибудь укромном месте, снимал с ноги тапочек и, что есть силы, бил им по членистоногой твари. Правда, не всегда ему удавалось прибить её с первого раза, и тогда, выставив вперед две длинные клешни, она начинала неистово скрипеть своими хелицерами, наивно полагая, что человек испугается её зловещего вида. Но не на того напала — для неё это было самое последнее «пугалово» в её паучьей жизни.

   А однажды, вернувшись из города чуть позже обычного, он обнаружил на двери кладовки небольшой китайский замочек. Кто и, главное, зачем его повесил на дверь, он не знал, но что-то подсказывало, что появился он там неспроста. Поскольку Юрий Беспалов из оперативного батальона ещё не вернулся, его причастность к нововведению «детектив» сразу же отмёл. Оставались Головков и Васильев, но они в один голос заявили, что не имеют никакого отношения к явному самоуправству. И только на следующий день, приехавший с Майдана Николай Прокопенко, приоткрыл завесу тайны, пояснив, что в кладовке он временно складировал кое-какое казённое имущество, которое выклянчил в Бригаде для оперативного батальона, и на днях передаст его по назначению.

   На этом интерес к кладовке и его содержимому у Николая пропал. По крайней мере, до тех пор, пока из-за закрытой двери не стал доноситься запах браги. Но на этот раз он не стал проявлять излишнего любопытства, полагая, что рано или поздно ситуация прояснится сама по себе. А прояснилась она буквально на следующий день, когда, вернувшись из города, он застал Прокопенко и Васильева стоящими возле открытой двери кладовки. Заметив Николая, они несколько смутились, но дверь закрывать не стали. Подойдя ближе, он увидел в кладовке две пятидесятилитровые ёмкости, в которых армейцы хранят приготовленную пищу, чай, или питьевую воду.

   Поняв, что попались с поличным, Васильев, говоря на оперском сленге, «раскололся».

   — Ты же знаешь, что через пару недель я улетаю в отпуск, а отметить это дело совсем нечем. Не кишмишовку же у местных шинкарей покупать. А за водярой гонец в Кабул полетит вместе со мной. Вот и выходит, что куда ни кинь, повсюду клин. Хорошо, что Коля подсказал выход из сложившейся ситуации. Да и мужики из Бригады посодействовали — вон, какие емкости клёвые накатили.

   — А сахар-то где раздобыли, — поинтересовался «детектив», — небось, какой-нибудь прапор с армейского продсклада презентовал?

   — Да нет, что мы, крохоборы, что ли какие-то, — то ли возмутился, то ли обиделся Прокопенко. — Мешок сахара мне мой подсоветный презентовал, а где он его сам раздобыл, могу лишь догадываться. Скорее всего, из партии «гуманитарки» урвал, аккурат за неделю до этого поступившую в батальон.

   — Так ведь брагу ещё перегонять надо, а где вы самогонный аппарат раздобудете?

   — С этим тоже нет никаких проблем, — ответил Прокопенко. — Я уже договорился с мужиками из Бригады, и они пообещали сварганить «агрегат». Завтра поеду его забирать.

   На следующий день Николай привёз из Бригады обещанный «агрегат». В его комплект входил трехфазный нагревательный элемент от промышленной кухонной электроплиты. Одна фаза нагревателя не функционировала, и поэтому он был списан в утиль. А чтобы его можно было использовать по прямому назначению, армейские умельцы сварили из металлического уголка подставку, превращающую нагреватель в подобие электрической плиты.

   В качестве охладителя была приспособлена металлическая ёмкость литров на шестьдесят, если не больше, предназначенная для хранения взрывателей к фугасным авиабомбам. Внутрь емкости была вмонтирована медная трубка от гидросистемы подбитого в бою или подорвавшегося на фугасе бронетранспортера. Оба конца импровизированного «змеевика» были выведены наружу таким образом, чтобы проходящий через неё перегретый спиртосодержащий пар, конденсировался на внутренних стенках и стекал в нижнюю его часть в виде спиртового конденсата.

   Охлаждающей жидкостью выступала обыкновенная вода, поступающая на виллу из скважины, и подаваемая в ёмкость по резиновому шлангу. Излишки воды, переливаясь через край ёмкости, оказывались на бетонном полу кладовки и самотёком уходили за её пределы, прямиком попадая в приёмник ливневой канализации, а далее, через примитивную систему ливневой канализации, стекали в глубокий арык, протекавший за пределами городка.

   Испытание «агрегата» было решено провести вечером ближайшего выходного дня. Никто из жильцов виллы не был до конца уверен, что брагу удастся перегнать за один «присест», а поскольку именно в выходной день дизель по вечерам давал электричество на час дольше, нежели в обычные дни, был хоть какой-то шанс, что эксперимент удастся.

   Заблаговременно поставив ёмкость с брагой на плиту и закрепив поливочный шланг в ёмкости со змеевиком, «шинкари» стали дожидаться пяти часов, когда в городок начинали подавать электроэнергию. Заранее не зная, сколько литров «благородного напитка» презентует самогонный аппарат, на всякий случай поставили десятилитровое эмалированное ведро.

   Первые капли самогона упали на его дно примерно через час, после того, как брага в ёмкости, нагревшись до нужной температуры, закипела. Сначала это были просто капли, падающие на дно ведра и стучащие по нему как по барабану. Потом капли стали падать чаще и в итоге, слившись воедино, превратились в тонкую струю толщиной не больше спички.

   — На какое-то время плиту придётся отключить, — заметил Николай. — Если этого не сделать, брага вспенится, и пена попадёт в охладитель. Это будет уже не первач, а гольная муть, и её придётся заново перегонять.

   «Шинкари-любители» полностью доверились советам «профессионала», с раннего детства научившегося гнать самогон у себя дома в Западной Украине, и с этого момента контроль над «процессом» полностью перешёл в его руки. А Николай постоянно подставлял под струю указательный палец правой руки и, облизнув его, констатировал правильность идущего процесса поднятием большого пальца той же руки. В какой-то момент он подставил под струю чайную ложку и, наполнив её самогоном, поднёс к нему зажжённую спичку. Самогон загорелся синеватым пламенем и горел до тех пор, пока в ложке практически ничего не осталось.

   — Гнать будем до тех пор, пока самогон не перестанет гореть, — удовлетворённо заметил Николай, — после чего процесс прекращаем, а оставшуюся брагу сливаем в канализацию, поскольку, от неё уже не будет никакого толку.

   Оставался ещё час до отключения электричества в городке, когда они закончили свой «эксперимент», в результате которого набралось почти целое ведро самогона. Решили не откладывать в долгий ящик и тут же сняли пробу. Самогон был крепким, но очень вонючим от избытка содержащихся в нём сивушных масел.

   — Будем очищать, — резюмировал главный шинкарь.

   Содержимое ведра разлили в трёхлитровые стеклянные банки. Затем Николай закинул в них по щепотке марганцовки и тщательно перемешал жидкость, отчего она приобрела грязно-бордовый цвет.

   — Не вздумайте пить самогон в таком виде, — предупредил он. — Иначе все кишки себе спалите марганцовкой.

   Банки с самогоном убрали в кладовку, где хранились продукты питания, и на трое суток забыли об их существовании. А когда на четвёртый день вытащили их на кухню, от прежнего бордового цвета жидкости не осталось и следа. Сивушные масла от воздействия на них марганцовки ровным слоем грязной слизи легли на дно банок.

   Следующим этапом доведения самогона до требуемой кондиции была фильтрация содержимого банок. Николай привёз из госпиталя несколько катетеров от капельниц, которые планировалось использовать в качестве сифонов для переливания жидкости из одной банки в другую. Под фильтр была приспособлена алюминиевая банка из-под заморского лимонада «Si-Si». В донной части банки гвоздем были пробиты отверстия, и теперь она представляла собой некий дуршлаг. Верхняя её часть была срезана, что позволяло без проблем запихать внутрь компоненты фильтра, состоящего из марлевой прокладки, древесного угля и ватного тампона. А чтобы фильтр не провалился внутрь стеклянной банки, когда его будут устанавливать в её горловине, на боковую поверхность алюминиевой банки было намотано несколько слоёв хлорвиниловой изоленты.

   Чтобы в трубку катетера не попал сивушный осадок, на её конец был привязан небольшой болт, выполнявший роль грузила. Сделано это было таким образом, что трубка несколько возвышалась над осадком, и он не мог в неё попасть при переливании жидкости. Банка с неочищенным самогоном была установлена на одной из верхних полок кладовки, а вторая, пустая трёхлитровая банка с вставленным в неё фильтром, поставлена на пол.

   Николай засосал самогон в катетер, как он это не единожды делал, сливая бензин из бензобака опербатовского УАЗа в канистру, дабы использовать «халяву» для заправки советнической «таблетки». Самогон тонкой струёй потёк в фильтр и стал быстро его наполнять. Чтобы не произошло перелива, внештатный шинкарь отрегулировал подачу жидкости специальным зажимом на трубке катетера, после чего процесс очистки самогона проходил без участия человека. А когда самогон из первой банки был полностью очищен, Николай заменил содержимое фильтра, прежде чем приступать к аналогичному процессу со следующей банкой.

   Пока фильтровалось содержимое второй банки, присутствующими при «процессе» было принято решение снять пробу с уже очищенного самогона. Начали по «чуть-чуть», но на этом не остановились. Спохватились лишь тогда, когда в банке осталось чуть больше половины. 

   Позже Николай узнает, что самогоноварением в кампайне занимались не одни они. Как минимум дюжина самогонных аппаратов функционировала во всех советнических коллективах, а у военных строителей их было аж две штуки. Но в отличие от мушаверов царандоя, специалисты строительной отрасли не тратили время на очистку самогона от сивухи. Они просто не успевали этого делать, употребляя его в процессе перегонки, поочередно подставляя кружки под струю самогона.

   У артиллеристов гаубичной батареи и во взводе охраны городка самогонных аппаратов не было, и им приходилось довольствоваться бражкой, которую бойцы под чутким руководством отцов-командиров настаивали не только на сахаре, но и на карамельных конфетах «подушечка», вскладчину закупаемых в «чекушном» магазине в Бригаде.

   А когда Саша Васильев вернётся из отпуска, он привезёт с собой сбор лечебных трав, в состав которого входил зверобой, чабрец, цвет липы и другие аптечные ингредиенты. Теперь, после окончательной очистки самогона, он заливался в скороварку. Туда же засыпался травяной сбор, а также кое-какие местные «добавки». Содержимое скороварки до кипения не доводилось, а нагревалось до шестидесятиградусной температуры, которая определялась «на глазок», путем прикосновения тыльной стороной ладони к крышке скороварки. Затем «продукт» настаивался, после чего разливался в бутылки.

   Дабы ни у кого из случайных посетителей тринадцатой виллы не возникло никаких вопросов, под тару приспособили пустые бутылки из-под югославского тонизирующего напитка «Дона», продаваемого за чеки в Бригаде.

   Кто бывал в гостях у постояльцев тринадцатой виллы, наверняка до сих пор помнит пятидесятиградусный «грог-коктейль», он же «ликёр-шасси» под названием «Дона».

ГЛАВА 27

БЕЙ СВОИХ, ЧТОБЫ ЧУЖИЕ БОЯЛИСЬ

   В первых числах октября из Кабула пришла депеша — Саше Васильеву надлежало в трёхдневный срок прибыть в Представительство для последующей отправки в Союз в отпуск. В тот же день Белецкий принял ответственное решение, согласно которому обязанности советника по безопасности были возложены на Головкова. Николаю же предстояло быть двуликим Янусом, занимающим одновременно должность советника джинаи и максуса.

   Перед отъездом в Кабул, Васильев вкратце ознакомил Володю с ситуацией во вверенных ему подразделениях царандоя, провёз его по всем царандоевским постам безопасности первого пояса обороны Кандагара, строевым подразделениям и по четырём РОЦам города, представил тамошнему руководству и своему основному подсоветному — Сардару.

   С этого дня и у Володи, и у Николая работы значительно прибавилось. Головков всё своё рабочее время мотался по городу и его окраинам, проверяя боеспособность строевых подразделений и готовность постов обороны к отражению возможного нападения «духов», а Николаю предстояло решать все вопросы, связанные с деятельностью подразделений уголовного розыска и спецотдела. На работу, как и прежде, они выезжали всем скопом. Но по прибытии в управление царандоя, Головков сразу уходил к Сардару и вместе с ним решал текущие вопросы. Рабочий день Николая теперь начинался с обязательных посиделок в кабинете Асада, с последующим перемещением вместе с переводчиком, а порой и в одиночку, в ведомство Амануллы.

   Иногда Головков заскакивал в джинаи и максуз, когда того требовала складывающаяся обстановка, но в основном они встречались и контактировали друг с другом на своей вилле, уже после работы. Владимир просил Николая уточнить через агентуру состояние дел вблизи постов обороны и возможных тайных замыслах «духов» на ближайшие дни, направленных на дестабилизацию обстановки в городе. Николай выкладывал ему всё, что удалось раздобыть во вверенных ему оперативных подразделениях за истекший рабочий день. После этого они вдвоём шли к старшему советнику Белецкому, докладывали свои соображения и уже втроём решали, как быть и что делать следующим днём.

   Информация о возможном ухудшении оперативной обстановки в провинции незамедлительно докладывалась в Кабул, и уже только после этого принималось ответственное решение о проведении тех или иных мероприятий оперативного или военного характера.

   В середине октября от агента максуса, внедрённого ещё в 1984 году в одну из банд в улусвали Даман, поступила очень ценная информация. Агент сообщал, что через пару дней в кишлаке Гошхона состоится встреча представителя ИПА с местными полевыми командирами. Вместе с ним из Пакистана прибудет закупщик опия с крупной суммой денег, который будет скупать наркотик не только у главарей и членов банд, но и у всех остальных афганцев, живущих в кишлаке. Хотя агент сомневался, что опий у таковых реально был, поскольку именно моджахеды контролировали оборот наркотиков в провинции и, скупая опий у мирных жителей по заниженной цене, самостоятельно доставляли его в соседний Пакистан, где перепродавали оптовым перекупщикам и производителям героина по более высоким ценам.

   В ту пору Николай ещё не знал, что собой представляет кишлак Гошхона. В дословном переводе это звучало как «мясной дом». В принципе, оно так и было — жители кишлака не занимались выращиванием сельскохозяйственной продукции, но зато они весьма преуспели в скотоводстве, поставляя животных владельцам мясных лавок в Кандагаре.

   В отличие от того, как это осуществлялось в СССР, скотину не резали заблаговременно, поставляя в мясные лавки разделанные туши. Своим ходом её ранним утром пригоняли в город и сдавали хозяевам мясных лавок, и уже те решали, кого будут резать в первую очередь. Но в любом случае резали только одну овцу и, если до обеденного намаза мясо не успевали распродать, то процесс умерщвления очередного животного на этом приостанавливался до следующего дня. Пригнанных на убой животных помещали в импровизированный загон, размещавшийся на заднем дворе лавки, где они дожидались своей незавидной участи. А чтобы животные не потеряли в весе, их обязательно подкармливали.

   От сотрудников максуса Николай знал, что под видом погонщиков скота частенько скрываются связники «духов», а порой и они сами. Имея от государственной власти вполне официальные «индульгенции», они беспрепятственно проникали в город и теми же путями возвращались в «зелёнку».

   Официально кишлак не числился в списке «осиных гнезд» моджахедов. Точно также, он не значился в списке договорных кишлаков, и уж тем более, среди находящихся под контролем со стороны госвласти ДРА. А коли так, то эта самая госвласть, равно как и шурави, имели вполне законное право делать с ним и его жителями всё, что угодно, если вдруг поступала информация о готовящейся провокации со стороны моджахедов.

   Правда, было одно «но», заключавшееся в относительной близости кишлака от южной окраины Кандагара. Тот же погонщик вместе со стадом это расстояние преодолевал менее чем за полчаса. Именно это обстоятельство не позволяло наносить по кишлаку БШУ и обстреливать его из дальнобойных орудий и РСЗО. Максимум, что могли себе позволить военнослужащие Второго армейского корпуса ДРА и царандоевцы, несущие службу на южных постах первого пояса обороны Кандагара, так это вести ответный огонь из миномётов и крупнокалиберных пулеметов. Существенного вреда противнику такие обстрелы не приносили и, отлично зная об этом немаловажном обстоятельстве, душманы частенько использовали кишлак для всякого рода встреч и совещаний.

   Вот и на этот раз они избрали его для проведения «джиласы». А чтобы встреча прошла без особых эксцессов, Исламский Комитет улусвали Даман заблаговременно отдал распоряжение полевым командирам, запрещающее любые обстрелы Кандагара из Гошхоны и прилегающей к нему «зелёнки». По-крайней мере, до тех пор, пока участники совещания не разъедутся по домам.

   Поскольку Николай лично не присутствовал при встрече оперативного сотрудника максуса с агентом, то ему пришлось в буквальном смысле слова допрашивать его самого, выведывая все подробности того, о чём поведал агент, и что не нашло своего отражения в агентурном сообщении. В итоге выяснилось, что встреча «духов» должна пройти сразу после обеденного намаза. Точнее сказать, обеденный намаз и будет началом их сборища. Местом сбора обозначен двор полевого командира Мирвайса, погибшего в прошлом году в бою с советскими военнослужащими. Со слов агента, этот двор располагается в северной части кишлака, и его дувал вплотную примыкает к ведущей в город дороге.

   — А если эта встреча не состоится или будет перенесена на другой день, или в другое место, как мы об этом узнаем? — поинтересовался Николай у оперативника.

   — Об этом я как-то не подумал, — сознался опер. — Но мы договорились, что если ничего не изменится, то завтра, в крайнем случае, послезавтра — в день проведения совещания, он даст погонщику овец купюру достоинством в сто афгани, у которой будет оторван один уголок. Эту купюру, под предлогом возврата долга, тот должен будет передать хозяину мясного дукана, являющегося связником агента и его «почтовым ящиком».

   В тот же день Николай с Головковым выехали в Бригаду, где встретились с Михаилом Лазаревым. Вкратце доложили ситуацию, и он, как и в предыдущий раз, организовал им встречу с командиром разведвзвода и командиром взвода самоходных артиллерийских установок «Нона». По ходу дела сходили на ЦБУ, где по фотопланшету у представителя ВВС «вычислили» тот самый двор, где должна была пройти встреча «духов».

   Артиллерист произвёл какие-то свои расчёты и указал на фотопланшете точку, откуда следует вести стрельбу. То была небольшая площадь на южной окраине Кандагара, ограниченная с юга зданием полукруглой формы.

   — Я знаю это место, — заметил Головков. — В этом здании сейчас размещается царандоевский пост первого пояса обороны города. Буквально вчера я там был и знаю, как туда проехать.

   Договорились, что десантники и артиллеристы на одной БМП и двух «Нюрках» в город выдвинутся примерно в одиннадцать часов дня, где мушаверы будут их ожидать у выдвижного блокпоста на «площади Пушкина».

   Ни в следующий день, ни в день проведения запланированной спецоперации, от агента не поступило никаких новостей. Что могло произойти с ним, в тот момент никто не знал. В принципе, достаточно было связаться с Бригадой и отменить задуманное. Но советники не стали этого делать. Даже если у «духов» что-то не срослось с джиласой, они наверняка будут находиться в Гошхоне, и лишний «профилактический» обстрел не будет для них лишним.

   От подсоветной стороны в операции приняли участие Аманулла и двое его сотрудников. В том числе и тот, у кого на связи состоял агент-наводчик. На место встречи он прибыл буквально за несколько минут до прибытия туда советских военнослужащих и тут же сообщил, что только что вернулся от связника. Новостей от агента так и не поступало. Более того, не объявлялся и погонщик с овцами, хотя обязательно должен был появиться в мясном дукане. И теперь его хозяин остался без работы, поскольку торговать было просто нечем.

   Николаю в голову стали приходить мысли одна страшней другой. А ну как агент «спалился» и уже лишился своей головы, а хитрые «духи» давным-давно ушли из кишлака от греха подальше? Своих опасениями он поделился с Головковым и Амануллой, но, посовещавшись накоротке, всё-таки решили не отменять задуманное.

   Прибыв на царандоевский пост, десантники сразу же заняли огневые позиции вокруг площади, используя для этого крышу большого двухэтажного здания, а также крыши полуразрушенных одноэтажных домов, располагавшихся по соседству.

   Артиллеристы привели свои «Нюрки» в положение «для стрельбы» и стали готовиться к открытию огня. При этом они удаляли с хвостовика снарядов часть порохового заряда и складировали «излишки» метрах в ста от места, где стояли боевые машины.

   Как только из центра города донёсся, усиленный динамиками голос муэдзина, артиллеристы сделали первые выстрелы по цели. Они успели сделать ещё один залп, но в этот момент над их головами раздался вой летящего снаряда, и буквально в следующее мгновение неподалёку от одной из «Нюрок» прогремел взрыв. Советники не успели опомниться, как следом за первым снарядом прилетело ещё два «бакшиша». На этот раз они разорвались на краю площади, угодив в развалины домов.

   — Идиоты! Они что, не видят куда долбят!? — заорал командир взвода артиллеристов.

   Заскочив внутрь БМП, он по рации выдал тираду нецензурных выражений, предназначенных для стрелявших по ним артиллеристов.

   Пока разбирались, что к чему, на площадь упали ещё несколько снарядов. Слава Богу, что от их взрывов никто не пострадал.

   — Вот уроды! — возмутился подошедший к советникам артиллерист. — Они ещё нас же и обвиняют, что мы никого не предупредили о проведении стрельб. Посчитали, что это «духи» город обстреливают.

   «Вот к чему может привести излишняя конспирация», — подумал Николай.

   Весь оставшийся боезапас «Нюрки» расстреляли не более чем за полчаса. Достигли ли они цели, было неведомо. По-крайней мере, в «зелёнке» наблюдался лишь дым от взрывающихся снарядов. Никаких других побочных взрывов, например, от прямого попадания в духовский склад боеприпасов, не произошло. Собственно говоря, ничего подобного никто и не ожидал.

   В какой-то момент, уже после того, как артиллеристы завершили свою работу, со стороны «зелёнки» прозвучали несколько выстрелов из стрелкового оружия, и над головами советников просвистели пули. В этот момент Николай вместе с одним из десантников по кличке «Пуштун», находился на выпуклой крыше полуразрушенного дома, и ему показалось, что он видит, откуда по ним стреляют. Не задумываясь ни на секунду, он выпустил в то место длинную очередь из автомата, а когда магазин опустел, его примеру последовал «Пуштун».

   Маловероятно, что они в кого-нибудь попали, тем не менее душу отвели.

   А когда уже стали собираться в обратную дорогу, один из артиллеристов распотрошил несколько дополнительных пороховых зарядов к снарядам и, рассыпав их в сторону от лежавшей на земле кучи таких же зарядов, поджёг импровизированный «бикфордов шнур», после чего помчался в сторону «Нюрок».

   Горящее пламя «бикфордова шнура» довольно быстро достигло цели, и куча артиллерийского пороха полыхнула так, что жар от неё ощущался метров за пятьдесят.

   — И зачем это надо было делать? — поинтересовался Николай у командира артиллеристов. — Столько добра угробили запросто так, а ведь можно же было его с пользой дела использовать.

   — Ну да, используешь его, пожалуй, если «духи» из РПГ засадят в «Нюрку», когда будем возвращаться домой через «зелёнку». Приедешь в Бригаду готовым к употреблению шашлыком. В таких делах вопрос экономии совсем не уместен.

   «А ведь он прав», — подумал Николай.

   Почему-то вспомнился случай, когда в годы юности, экспериментируя с изготовлением дымного пороха, он подорвался, после чего с сильнейшими ожогами угодил на две недели в больничку. И это от каких-то нескольких десятков граммов взрывоопасного вещества, а что произойдёт, когда его будет несколько десятков, если не сотен килограммов?

   О результатах обстрела в последующие дни они так и не узнали. И только спустя неделю, уже от другого агента царандоя поступила информация, что в результате артиллерийского обстрела кишлака Гошхона погибли несколько моджахедов, среди которых были два полевых командира и один миссионер из Пакистана. Ещё несколько человек получили ранения разной степени.

   Была установлена и причина неявки в город агента-наводчика и погонщика овец. За пару дней до запланированного совещания душманы выставили засады-заслоны по всем дорогам из «зелёнки» в Кандагар, действующие по принципу: «Всех впускать, никого не выпускать».

   А спустя месяц, в издаваемом в Пакистане душманском журнале, будет опубликована статья про то, как ненавистные шурави совместно с продажной афганской властью вероломно обстреляли мирных жителей в кандагарском кишлаке Гошхона, когда те собрались на джиргу. К статье будет приложено несколько цветных фотографий и список погибших.

   В том списке значился шахид, он же царандоевский агент-наводчик, по информации которого и произошла данная «трагедия».

Поделиться: