Анатолий Воронин. Дервиш с попугаем. Рассказ.

Этого пожилого афганца в Кандагаре знали, пожалуй, все жители этого восточного города, но, тем не менее, никто из них не мог точно сказать, сколько ему было лет. Не избалованные судьбой афганцы, стареют намного раньше, чем европейцы. В возрасте неполных пятидесяти лет коренной пуштун мог потянуть на все семьдесят, а семидесятилетний бобо, смотрелся порой на все девяносто. Вот попробуй и определи, сколько было лет этому старику, почерневшему с годами от палящих лучей безжалостного солнца и сухого пустынного «афганца».

Но знаменит он был вовсе не своим почтенным возрастом. В Кандагаре таких бобо, как он, было великое множество, и попадались они прохожим едва ли не на каждом шагу.

А знаменит этот старик был тем, что был он дервишем. Бродячим пророком, стало быть, а проще сказать – предсказателем.

Старик зарабатывал себе на жизнь тем, что предсказывал случайным уличным прохожим их дальнейшую судьбу.

В этой азиатской стране, где на протяжении долгих лет не было никакой стабильности, каждый её житель имел возможность хоть таким образом узнать, что ожидает его и его близких родственников в обозримом будущем. А коли так, то и валил валом народ к дервишу в поисках той самой истины, которая была где-то совсем рядом.

Старик не был хиромантом, не раскладывал он и пасьянсы «таро» в поисках этой самой истины. Старик вообще ничего не делал такого, чтобы люди могли узнать от него тайну бытия.

Всё это за него делал обычный кандагарский попугай.

Таких попугаев в городе было бесчисленное множество. Словно одичавшие воробьи, они оккупировали все окрестные деревья, оглашая округу резкими криками.

Попугай дервиша был совсем иным, нежели его пернатые собратья. Вцепившись когтистыми лапками, он восседал на запястье левой руки дервиша, прикрывая в полудрёме свои глазки-бусинки. Яркое, жёлто-изумрудное оперенье попугая резко контрастировало с выгоревшими на солнце лохмотьями, в которые был облачён дервиш. Не знающий человек мог посчитать, что выживший из ума старик, заунывно мурлыкающий себе что-то под нос, бродит по улицам города с чучелом птицы, которое он зачем-то прицепил к рукаву своего драного малахая.

Но это было далеко не так. Видимое спокойствие птицы было обманчивым. Вот очередной прохожий, соблазнившийся на гнусавые посулы дервиша, решил узнать, что же его ожидает сегодня на исходе дня. Едва заметным движением руки старик понуждает попугая проснуться.

Сначала птица открывает глаза и в течение нескольких секунд разглядывает очередного «клиента», как бы оценивая его потенциальные финансовые возможности. Уж кто-кто, а попугай отлично знал, что если он предскажет совсем не то, чего хотел бы услышать только что подошедший человек, тот наверняка выругается в адрес дервиша и его дурацкой птицы, и не заплатив ни одной афгани, отойдёт в сторону.

Оглядев «клиента» с головы до ног, попугай начинает медленно спускаться по рукаву на ладонь дервиша и, усевшись на указательный палец, оглядывается на своего хозяина. Мол, чего ты там, уснул что ли? В следующий этап этого театрализованного представления включается сам дервиш. За засаленную верёвочку он не спеша приподнимал висящую у него на шее небольшую кожаную торбочку, битком набитую миниатюрными бумажными свитками.

Попугай начинал быстро вращать головой над торбочкой, словно раскручивая барабан судьбы или рулетку счастья. В какой-то, одному ему известный момент, он прекращал эти круговые пассы, и резко склонив голову к торбочке, вытаскивал из неё один из приглянувшихся свитков. Клиент протягивал руку, и свиток перекочёвывал из клюва птицы в его ладонь.

То, что было написано в том свитке, клиент обязан был читать сам, не показывая никому текста записки. Только в этом случае, опять же, со слов дервиша, предсказанная судьба могла сбыться. Зачастую среди клиентов попадались малограмотные, или совсем безграмотные люди. Повертев записку в своих руках, они возвращали её обратно дервишу, обращаясь с просьбой зачитать вслух её содержимое. Как правило, ничего существенного в тех посланиях-пророчествах, не было.

Любая малограмотная цыганка в Союзе наверняка проявила бы больше фантазии в предсказании судьбы, чем те, сжатые в несколько простых слов пророчества, нацарапанные корявым почерком малограмотного дервиша.

«И будет тебе завтра дальняя дорога и большой казённый дом».

«И принесёт тебе твоя овца ягнёнка ещё до наступления Навруза».

«И повстречаешь ты скоро большого человека, который сделает тебя богатым».

«И не надо тебе сегодня есть жирного плова, чтобы завтра не было заворота кишок».

Такими «судьбоносными» рекомендациями-пророчествами и была забита до отказа эта кожаная торбочка. И не имело никакого значения, что у клиента отродясь не было овцы, и жирный плов он уже несколько лет ест только во снах. Предсказания надо было понимать иносказательно, подключив максимум своего воображения. Даже в том случае, если вам напророчили потерю того, чего у вас никогда в жизни не было.

Но это уже малозначительные детали.

То, чего клиенту не позволяло домыслить его, скудное до фантазий воображение, за него это делал сам дервиш. Чего не сделаешь ради того, чтобы заработать несколько лишних монеток…

Петрухе повезло больше всех остальных солдат-первогодков, служивших в первом взводе батальона сопровождения грузов. И дело было вовсе не в нём самом, а в том, что его земляк – Михаил Костюченко, по прозвищу Костян, был «дедушкой». Служить тому оставалось чуть больше месяца, вот и решил он напоследок взять шефство над земляком.

Петруха не был постоянным членом экипажа БМПэшки, на которой «комиссарил» Костян. Он был обычным пассажиром на подхвате, то есть тем самым «громыхалой из-под мышки», для которого «мягкое» место на броне было «прописано» до конца службы. Петруха, по причине своего салабонства, обязан был лелеять боевую машину, катавшую его по афганским дорогам, усердно драить броню, очищая её от грязи и пыли, вычищать десантный отсек от всякого хлама, появляющегося там с завидным постоянством, всякий раз, когда они возвращались в свое подразделение.

Петруха готов был терпеть все эти, как он считал, временные неудобства и издержки суровой военной службы. Хотя бы только ради того, чтобы и дальше оставаться под покровительством своего земляка-старослужащего. Костян носил в нагрудном кармане гимнастерки запаянный в целлофан Приказ министра обороны о своем дембеле, и ему были крайне вредны и опасны дальние поездки по провинции, и уж тем более за её пределы.

Одним словом, он конкретно «залёг на дно». И никто с ним ничего не мог сделать. А, может быть, и не хотел. Как-никак – Дембель, а Дембель, он и в Африке Дембель, требующий к себе почтительного и уважительного отношения со стороны не только сослуживцев, но и офицеров.

Самая дальняя точка, на которую выезжала их бээмпэшка при сопровождении колонн с грузами, располагалась в узком проулке, рядом с обелиском, воздвигнутом афганцами в ознаменование победы над английскими захватчиками. Высокий дувал, обступавший бронемашину с трёх сторон, надежно защищал её от неприятельских гранатомётов, а со стороны улицы в их БМП никто стрелять не будет. Уличные лавочники со своими передвижными телегами-ларьками плотно перегораживали проулок, становясь надёжным живым щитом от возможных неприятностей.

Правда, было одно «но». А ну, не приведи Господи, «духам» придёт в голову обстрелять «наливники» именно в этом месте? Чтобы не сгореть живьём, придётся экстренно «делать ноги» из этой глинобитной «могилы», а лавочники окажутся как раз на пути движения их БМП. Однозначно, придётся давить их гусеницами, если бабаи не успеют разбежаться в разные стороны вместе со своими колымагами.

Петрухе нравилось наблюдать за кипящей вокруг него жизнью. Это было намного интересней, чем глотать липкую противную пыль на марше. А после того, как однажды Костян додумался упросить стоявших перед ним торгашей полить из арыка пыльную дорогу, жизнь вообще стала малиной. Проезжавшие мимо «наливники» и грузовики с авиабомбами, теперь уже не так сильно пылили. Афганцы это «удобство» быстро просекли и без лишних напоминаний поливали дорогу ещё до того, как БМП занимала свою позицию.

За то непродолжительное время, что Петруха нёс службу под палящими лучами солнца, он успел перезнакомиться со всеми лавочниками и их постоянными клиентами. Многих он называл по именам и даже знал, где и кем они работают.

Больше всего Петрухе досаждали полуголые и грязнущие бачата. Они совали свои сопливые носы во все щели бронетранспортёра, и за ними нужен был глаз да глаз. А ну, как что-нибудь сопрут? Или, хуже того – подсунут в БМП какую-нибудь гадость, типа мины с часовым механизмом. Мало не покажется.

Вот и приходилось Петрухе постоянно передёргивать затвор своего автомата и со свирепым выражением лица водить стволом из стороны в сторону. Но на бачат это не производило совершенно никакого впечатления. Отбежав в сторону, и немного покривлявшись, они уже через пару минут подходили к БМП с другой стороны, и всё повторялось заново.

Но больше всего Петруху забавлял старый афганец с попугаем на руке. Он то появлялся, то вновь исчезал в этой пёстрой базарной толпе. О его приближении свидетельствовало монотонное, гнусавое песнопение, коим старик сопровождал все свои передвижения по улице. Его драные лохмотья Петруха замечал ещё издали, когда старик был метрах в ста от того места, где стояла их БМП.

В отличие от других нищих и убогих калек, старик ничего и ни у кого не просил. Проходя мимо очередного прохожего, он, как бы невзначай, приостанавливался и, не прекращая своего гнусавого песнопения, начинал трясти перед собой какой-то кожаной сумочкой на верёвочке, в которой лежало что-то, очень похожее на папиросы. Если прохожий не обращал внимания на старика, он «подкатывал» к следующему прохожему, и всё повторялось заново. Если прохожий проявлял интерес к тому, о чём напевал этот бобо, сидящий на его руке попугай вытаскивал из сумочки «папиросу», и клал её тому в ладонь.

К БМП с сидящим на ней шурави старик никогда не приближался. То ли из принципиальных соображений, то ли из-за боязни чего-то. Именно по этой причине, Петруха сделал для себя вывод, что бобо наверняка торгует папиросами с «чарсом». Вот наглец! И ничегошеньки ведь не боится. Даже местных ментов – царандоевцев, постоянно мельтешивших в толпе.

О том, что Петруха зря так плохо думал о бобо, он узнал совершенно случайно. Как-то раз мимо их БМП проходили царандоевские советники, и этот гнусавый бобо умудрился до них доколебаться. Петруху жутко заинтересовало, что же будет происходить дальше, и, не спускаясь с БМП, он стал с интересом наблюдать за развитием дальнейших событий.

Но что это? Советники переговорили о чём-то с бобо, и сидящий на его рукаве попугай полез своим кривым клювом в кожаный мешочек. Вот он достаёт клювом одну «папиросу» и тут же опускает её в руку одному из советников. Буквально сразу же птица вновь лезет в мешочек, и ещё одна «папироса» перекочёвывает в руку второму советнику. Не обращая внимания на окружающих, советники разворачивают «папиросы» и начинают внимательно на них смотреть. Петруха, словно гусак вытянув шею, попытался разглядеть, что за манипуляции делают советники. Но те, переглянувшись, начинают громко смеяться, тыкая в сторону друг в друга пальцами. Петруху это окончательно сбило с толку.

Что такого могло быть в тех бумажках, которые держали в своих руках советники, что их так здорово развеселило? Сгорая от любопытства, он спрыгнул на землю и не спеша подошёл к советникам. И тут только до него наконец-то дошло, отчего им было так весело. В руках у каждого из них было по записке, в которых арабскими буквами было написано несколько слов. Из разговора между офицерами Петруха узнал, что тот бобо с попугаем – предсказатель судьбы, и они только что стали обладателями счастливых «лотерейных билетов» своей судьбы. Одному из них бобо предсказал зачатие ребёнка в ближайшую ночь, а другому – бакшиш в виде третьей жены, которую он получит уже сегодня. Покатываясь со смеху, советники бурно обсуждали, как смогут соединить в одну кучу приятное с полезным, и как они будут делить между собой напророченных на сегодня баб. В конечном итоге они пришли к единому мнению, что ночевать сегодня будут не в своём советническом городке, а на Майдане, в женском модуле госпиталя.

Вдоволь насмеявшись, офицеры дали предсказателю две монеты по пять афгани, после чего пошли в сторону стоявшего невдалеке одноэтажного здания царандоя. Под впечатлением от увиденного, Петруха тоже решил испытать свою судьбу. Подойдя к старику, он жестами объяснил тому, что от него хочет.

Попугай сначала очень долго крутился на руке у предсказателя. Потом, уставившись на Петруху своими немигающими глазками, долго соображал, что нужно этому человеку с большой железной шляпой на голове. Людям с такими шляпами он ещё ни разу не вытаскивал судьбу. Наконец решившись, попугай сунул свой клюв в мешочек и выхватил оттуда первую попавшуюся «папиросу». Петруха развернул бумагу, но ничего, кроме арабских каракулей, в ней так и не увидел.

«Ладно, – подумал Петруха. – Вечером схожу во второй взвод. Там служит салага по кличке Пуштун. За аморалку его попёрли с третьего курса института, где он изучал восточные языки, и он прямым ходом загремел в Афган. Сейчас отсиживается в качестве внештатного переводчика у командира батальона и в ус себе не дует. Уж он-то расшифрует эти каракули. Вместе посмеемся…»

Вечером того же дня из батальона сопровождения грузов в госпиталь доставили «груз двести». «БУРовская» пуля разнесла военнослужащему череп на три части, и от лица практически ничего не осталось. Офицер, сопровождавший труп до госпиталя, сдал документы и несколько листов бумаги – материалы дознания по поводу гибели рядового Петра Дмитриенко, из чего следовало, что боец погиб от пули «духовского» снайпера во время передвижения на БМП с выдвижного поста в Кандагаре к месту постоянной дислокации.

Поверх тех листов скрепкой был прикреплён небольшой клочок бумаги, на котором было выведено несколько слов по-арабски. Чуть выше арабской вязи карандашом было дописано по-русски: «И встретишься ты сегодня с Аллахом».

Всё верно предсказал дервиш со своим «компаньоном» попугаем.

Одного лишь не учёл – Петруха от рождения был православным…

Поделиться:


Анатолий Воронин. Дервиш с попугаем. Рассказ.: 8 комментариев

  1. Опять гибнет мой интернет… А значит, не успею до конца дочитать… Анатолий, давай уже издавай новую книгу, хочется почитать твои произведения живьём, а не портить глаза у монитора.

  2. Ага — издавай. Можно подумать, что издатели толпами бегают за мной, дожидаючи, когда же я им сброшу что-нибудь из своих «нетленок».
    Всему свое время.

  3. Ну дед… Мистический.) А рассказ отличный, даже теплее стало, хотя паренька жалко, по большому счёту. Отличным мужиком был бы останься он жить. Подставил парня «земляк», это уж к деду не ходи…

    • Насчет «подставил». На войне никогда не предугадаешь где «упадешь». И земляк в тои не виноват, поскольку хотел как лучше. Но, вот надо же — получилось по Черномырдину. В Кандагаре погибнуть можно было где угодно, порой,, даже не выезжая за пределы места проживания.
      Но были и случаи, когда гибли из-за своей, или чьей-то дурости. Почти четверть погибших в афганской войне ушли из жизни именно таким образом.

      • Это важно, потому что помогает проникнуться ещё большим уважением к Ветеранам и взглянуть на ситуацию совсем по-другому. Наверное, часто такие важные с нашей точки зрения (имею ввиду не воевавших, простых читателей) моменты упускаются авторами. Они, скорее всего, кажутся им обычными, именно потому, что на войне такое часто бывает. Ну, или излишне морализаторскими, что могу понять, но прошу: сохраните часть комментариев, из них получится хорошее предисло́вие для нас. Спасибо огромное, Анатолий Яковлевич, от меня лично. Творческих успехов.

        • Павел, а я,, в принципе, никогда не удаляю комментарии. Порой, перечитав их заново, в памяти всплывает сюжет для очередного рассказа, о событии, глубоко засевшем где-то в подсознании. Начинаешь вспоминать, и рождается полноценное произведение.
          Буквально позавчера на нашем ветеранском сайте зашел разговор за двойное заряжание миномета, что смертельно опасно для расчета минометной батареи, и я сразу же вспоинил про один случай, произошедший с трофейным минометом, стоявшем возле нашей виллы в Кандагаре. Вспомнил, и буквально за несколько часов на свет появился рассказ «Миномет», в котором речь пошла не только о том миномете, но и о событиях несколько иного плана.

  4. Ваши рассказы, Анатолий Яковлевич, и Ваши комментарии к ним — настоящая энциклопедия афганских событий. Где бы мы узнали столько? Да ещё и написаны рассказы рукой истинного мастера. Поэтому-то и досадно. что издатели не бегают за Мастером, а печатают всяких Донцовых. Но ничего, Анатолий Яковлевич, в нужную минуту судьба всегда посылает ожидаемое. Стоит только немножко подождать… А книга такая очень нужна. очень!!! И спасибо Вам за то, что Вы пришли в «Родное слово» и радуете нас своим творчеством.

    • Вера Ивановна, большое Вам спасибо за столь лестный отзыв о моем скромном творчестве. Всё, о чем я рассказал на Родном слове, уже не один год висит в сети, а вот там, чуть ли не по полочкам и косточкам разбираются все произведения о войнах. Потому, наверно, что и читатели туда заходят весьма специфичные, в большинстве своем прошедшие не одну войну последних десятилетий.
      А вообще, вынужден констатировать, что современный российский читатель практически ничего не знает про те события, которые произошли в стране за последние несколько десятилетий. Да и властям не оченьто хочется светить все те «огрехи» и грехи, что они сами совершили будучи при власти.
      Лично для меня тема чеченмкой войны намного больней и трагичней, нежели Афган. Там — за речкой, мы воевали с чужим народом, порой не понимая чего он хочет от нас. В свою очередь, и афганцы не понимали до конца нас -шурави, которые пришли к ним вроде как с мирными намерениями, а в итоге начали их убивать.
      В Чечне совсе другое дело, поскольку воевать пришлось со вчерашними одноклассниками или лднополчанами. Представляете какая трагедия, когда на поле боя возле дворца Дудаева, в новогоднюю ночь встречаются два ветерана афганской войны, вмесе служившие в Афгане в одной воинской части, сидевшие вместе в одном окопе. Но на этот рах, они оказались по разную сторону баррикад. И как им быть? Ждать, кто первым выстрелит, или разойтись с миром? Но ведь на этом война не закончится, и возможно уже завтра они будут стрелять друг в друга, даже не зная о том, в кого стреляют.
      Есть у меня рассказ «Коллектор». Он как раз про события первой чеченской войны, которую наша власть до сих пор и войной-то называть стесняется. Очень страшный рассказ, о судьбе простых русских людей, ставших заложниками политических игрищ между Ельциным и Дудаевым. Когда-нибудь его прочитают и читатели Родного слова.
      А вот следующий рассказ, который скоро появится здесь, называется «Вовчик». Таких людей как главный герой рассказа, к веливому сожалению не мало. Возвратившись с войны, не каждый смог найти себе достойное место в обыденной жизни. Я знаю многих, кто побывав в Афганистане, чуть позже уехали воевать в другие «горячие точки», которые появлялись то тут, то там с завидным постоянством, словно грибы после обильного дождя.
      И это трагедия не только их одних и их близких. Это трагедия всей нашей страны, которая придала забвению подвиги простых русских парней, совершенные ими на полях сражений.
      Это только в красивых словах сказано: «Никто не забыт, и ничто не забыто». На самом же деле, все умышленно забывается, а порой и перевирается, и настоящие герои ставятся в один ряд с банальными преступниками.
      Вот, чтобы этого не происходило, и приходится ветеранам писать правду о войне. Хотя бы ради того, чтобы люди знали и помнили, что это такое.
      Как-то так.

Добавить комментарий для Павел Потлов Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *