Готов биться с вами об заклад (впрочем, увы, теперь многим понятнее фраза «держу пари»), что вы не обнаружите ни одного постсоветского фильма/телесериала, где прозвучала бы речевая формула вежливости «Чему обязан (обязана)?», каковой встречают нежданного гостя. Вместо этого мы неизменно слышим «Чем обязан(а)?» То есть налицо непонимание произносимого и подмена смысла: вместо вежливости — пусть и неосознанная, но несомненная грубость — фактически «чего надо?»

Традиционная формула стоит в ряду таких выражений как, например: «Своим знакомством с будущей женой я обязан однокласснику» или «Родительским связям она обязана поступлением в МГИМО». Таким образом, краткий вопрос «Чему обязан?» мы должны понимать как «Чему обязан я удовольствием видеть вас?» — или хотя бы «Чему обязан вашим визитом?»

Надо сказать, что иногда актёр, не получая языковой помощи от режиссёра и ощущая определённую ущербность постоянно слышимой фразы, пытается её раскрыть или дополнить… Но получается как у популярного героя экрана в одном детективе: «Чем обязан… (тут герой запнулся)… визиту?»

Учат ли русскому языку будущих актеров? Сдают ли они вступительный экзамен по нашему великому и могучему?.. Или дело сводится к ЕГЭ?

Многие любители сказать красиво употребляют самодельную формулу «имеет место быть», в которой лишним является последнее слово. То есть калька с французского avoir lieu интуитивно «русифицируется», дополняясь русским переводом: ведь иметь место — это и есть синоним слову быть.

Известная пьеса Жана Жироду La guerre de Troie n’aura pas lieu шла в наших театрах под названием «Троянской войны не будет», поскольку дословный перевод звучал бы чуждо нашему слуху (Троянская война не будет иметь места). К сожалению, имеет место быть ничем не лучше, поскольку чуждо нашему языку, а во-вторых, это масло масляное, а в-третьих, добавленное быть привносит значение долженствования.

Англосаксы тоже не довольствовались простым переводом французского оборота речи: вместо avoir (have) они употребляют take.

Как бы то ни было, нам прибавлять слово быть к взятому напрокат иностранному обороту — неуместно, это звучит смешно.

Наши школьники получают аттестат, не получив понятия о переходных и непереходных глаголах, и впору заподозрить, что не все учителя имеют об этом чёткое представление. В результате журналисты сплошь и рядом употребляют винительный падеж вместо родительного:

Правильно — желать/хотеть победы, бояться поражения, ждать премьеры/ выхода фильма (непереходные глаголы), неправильно – желать/хотеть победу, бояться Россию, ждать премьеру/выход фильма на экраны…

Русский синтаксис органичен, крепок внутренними связями и взаимозависимостью, в этом его сила и красота, которой пленяются, помимо звучания нашей речи, романтически настроенные молодые люди Западной Европы, Америки и даже Великобритании, гордо сообщающие в Ютубе о своих успехах в постижении русского языка. Эти энтузиасты способны пристыдить российских журналюх, пишущих вот такое этакое:

«Родившись в артистической семье, его выбор профессии был предопределён…»

И как не вспомнить насмешку А.П.Чехова над подобными грамотеями (Жалобная книга»):

«Подъезжая к станции и выглядывая в окно, с меня слетела шляпа».

Иностранцев восхищает гибкость и богатство смысловых оттенков нашего языка, которых в значительной мере лишены аналитические языки вроде французского и тем более английского. Поэтому названные языки очень зависят от заданного порядка слов в предложении. Русский же язык восхищает иностранцев свободой в построении фразы — наряду с чёткими синтаксическими связями, обеспечивающими тончайшую передачу смыслов.

К сожалению, упадок уровня преподавания русского языка в нашем Отечестве очень многое говорит вообще о текущей культурной политике Российской Федерации.

Поделиться: