ЭРДНИ ЭЛЬДЫШЕВ

ПУШКИН И КАЛМЫКИ

Перевёл с калмыцкого Юрий Щербаков

Большой Театр. И год сорок девятый.

СССР страной великой всей

Того, чьё имя для любого свято,

Встречает достославный юбилей.

Политбюро. Президиум. Достойный

О Пушкине-творце звучит доклад.

И Симонова по стране огромной

На радиоволнах слова летят.

На площадь в казахстанском захолустье,

Где репродуктор старенький хрипит,

Где день-деньской всегда бывает пусто,

Пришёл народ толпою из степи.

Как видно, наглотались горькой пыли

Ценители поэзии сполна.

Так жадно слово каждое ловили,

Как будто в них судьба заключена!

Да только вдруг у них в одно мгновенье

Пропал к докладу всякий интерес.

И не степных ли духов мановеньем

Ссыльный народ из городка исчез…

Лишённые судьбой родимой крыши,

Пришли они – ребёнок и старик –

На эту площадь, чтоб опять услышать

Слова: «И друг степей калмык…».

Тогда развеет луч надежды светлый

Над ними тучи горя и невзгод,

Едва лишь Симонов пароль заветный

В докладе там, в Москве, произнесёт.

Не дождались. Не грянул с пьедестала

Заветный глас великого творца.

Тогда строфа, конечно, прозвучала

Из «Памятника». Но не конца…

«Слух обо мне пройдёт по всей Руси великой,

И назовёт меня всяк сущий в ней язык,

И гордый внук славян и финн, и ныне дикой

Тунгус…»

И – всё. Куда пропал калмык?

Вернули рифму ту в стихотворенье

Не скоро, только через восемь лет,

Когда свершилось чудо возвращенья,

И наш народ опять увидел свет.

Любой тиран над правдою не властен!

И верит свято «друг степей калмык»,

Что в Пушкине – спасение и счастье,

Душа России и её язык!

Поделиться: