В июне 1926 года Владимир Маяковский написал большую статью «Как делать стихи?» Вот выдержки из неё: «Я хочу написать о своем деле не как начетчик, а как практик. Я не даю никаких правил для того, чтобы человек стал поэтом, чтобы он писал стихи. Таких правил вообще нет. Поэтом называется человек, который именно и создаёт эти самые поэтические правила. 80% рифмованного вздора печатается нашими редакциями только потому, что редактора или не имеют никакого представления о предыдущей поэзии, или не знают, для чего поэзия нужна. Редактора знают только — мне нравится или не нравится, забывая, что и вкус можно и надо развивать. Почти все редактора жаловались мне, что они не умеют возвращать рукописи, не знают, что сказать при этом.

Эти снимки из июня 1941 года бьют, словно кувалдой по голове: каменистая пустыня Заполярья, десяток немецких автоматчиков окружили двух безоружных пленных красноармейцев. До смерти — те самые четыре шага. А один из наших, что повыше и в гимнастерке, стоит перед палачами — руки в боки, смотрит на них в упор с явной насмешкой… Раз нашлись эти двое мужиков, значит, есть она, высшая справедливость. За все наши поступки воздаётся, рано или поздно. И есть разница, как жить и как умереть. Та фотография, где за секунды до выстрелов в лицо стоит наш боец, презрительно уперев руки в боки, очень хорошо объясняет эту непростую истину. 30 июня 1941 года, Кольский полуостров на краю света, двое красноармейцев, последних защитников высоты 122 на хребте Муста-Тунтури. Этот снимок известен и печатался в книгах. Ещё не понявшие, что у нас не будет, как в поднявшей лапки Европе, спокойные немцы напоролись на засаду. Группа красноармейцев, засев среди камней на высоте 122, у государственной границы, покрошила разведку противника. Спасся только один, прыгнув в ледяное озеро. А что было дальше, известно из немецких ветеранских мемуаров.

К 225-летию со дня рождения Александра Пушкина Астраханский драматический театр поставил «Евгения Онегина». Безнадёжное, казалось бы, дело. Вроде всё давно уже сказано, поставлено и сыграно, а любые творческие эксперименты будут восприниматься в штыки консерваторами и «знатоками», для которых есть только один Пушкин – тот, что из школьной хрестоматии. И надо отдать должное режиссёру Александру Огарёву и всем создателям спектакля, что они вообще решились поставить такое – непохожее на всё, связанное с Пушкиным, что игралось на сцене Астраханского драмтеатра. Такое весёлое, зрелищное, музыкальное и танцевальное нечто, что вызывает неизменный катарсис у одних, и несварение желудка у других. Так собственно и должно быть в настоящем искусстве. А в противном случае получается что-то унылое и безвкусное наподобие недавно вышедшего фильма по роману Пушкина.

Радетель земли и людей русских Евгений Николаевич Прилепин справедливо озаботился судьбой томящихся у врага сторонников России: «На Украине по тюрьмам сидят в бессчётном количестве люди, которые поддержали русский мир. Которые словом и делом поддерживали нашу страну и нашу армию. Мы их не меняем. Они сидят с 2014 года. Сидят с 2015 года. Сидят с 2022 года. И которые сели в этом году — будут сидеть свои 10, 15, 25 лет. Мы ничего не делаем на государственном уровне для их освобождения». Ну как тут не вспомнить классиков: «— Хорошо излагает, собака, — шепнул Остап на ухо Ипполиту Матвеевичу, — учитесь».

Нередко я задаю себе вопрос: почему на телеэкране так много Высоцкого? Задаю себе и другой вопрос: почему на телеэкране почти нет таких поэтов, как Николай Рубцов, Юрий Кузнецов, Владимир Соколов, Александр Твардовский, Сергей Есенин, Александр Блок, Владимир Маяковский, Николай Некрасов, Фёдор Тютчев, Афанасий Фет, Михаил Лермонтов, Александр Пушкин и другие, которые являются нашими несомненными национальными достояниями? И тоже не могу найти ответа. Хотя про Пушкина мне возразят: как так нет, его много, каждый год, шестого июня. На что я отвечу: это случается раз в году, да и то не в каждом, в основном, в юбилейном. Поэтому возражение не принимается. На одной чаше весов – Высоцкий. На другой – лучшие русские поэты. И Высоцкий, по меркам нашего ТВ, перевешивает их всех вместе взятых. Ему одному посвящается столько передач, сколько не посвящается всей русской поэзии.