ДИНА НЕМИРОВСКАЯ

НАШ ГОРОД ГЛАЗАМИ КОРЕННОГО АСТРАХАНЦА
(К 90-летию со дня рождения Юрия Ивановича Кочеткова)

Давно подмечено, что поэзия, как и культура в целом, сближает, а не разобщает народы. Да и как может быть иначе в нашем разноплемённом, уютном и дружном городе, расположенном на стыке Азии и Европы? В краю, где рождались вдохновенные строки великого русича Василия Тредиаковского, где на закате девятнадцатого столетия «в стане монгольских, исповедующих Будду кочевников» зажглась звезда Велимира Хлебникова. В нашей Астрахани бывали Пауль Флеминг и Александр Дюма, выдающийся казахский композитор-кюйши Курмангазы Сагырбаев, поэт-герой Муса Джалиль и писатель-романтик Константин Паустовский. Наши улицы слышали шаги ссыльного Николая Чернышевского и украинского кобзаря Тараса Шевченко.
А ещё здесь писал вдохновенные лирические стихи и предельно честные журналистские очерки и эссе человек интересной и мужественной биографии, солдат последнего призыва Великой Отечественной войны, поэт и журналист Юрий Иванович Кочетков.

Настоящим подарком для истинных ценителей поэзии стала радиозапись, посвящённая 90-летию астраханского радио и созданная в рамках авторской программы «Культура. Национальное достояние» журналиста, доцента астраханской консерватории, секретаря Союза композиторов России Константина Гузенко. В рамках программы «Радио России – Астрахань» эта передача вышла в эфир 15 июня 2016 года. В интервью с радиожурналистом Николай Ваганов, который органически не воспринимал определения «астраханский поэт» и часто повторял фразу Николая Дмитриева «Поэты не бывают областными, как небо не бывает областным» поэт рассказал о своём времени и о творчестве фронтовиков Юрия Кочеткова и Юрия Селенского.
2011 год вычеркнул из списков ныне живущих и здравствующих писателей Астрахани восемь знаковых для нашего региона имён. В то время, когда Константин Гузенко брал у Николая Ваганова интервью, был жив Юрий Иванович Кочетков. Вот как сказал о нём Николай Ваганов: «Юрий Кочетков – это один из немногих оставшихся редкостных совершенно людей. Тех, у кого авторское «я» совпадает с «я» лирического героя. Совестливость, обязательность, точность, умение дорожить словом и поступком свойственно ему. Как человек, прошедший через все лихолетья, Юрий Иванович дорожил и словом, и поступком. Более поздние поколения немного придумывали, что-то себе приписывали. А у Кочеткова – всё достоверно, как говорят, один к одному…».

Юрий Иванович раньше всех откликнулся на мой первый поэтический сборник «Преданная женщина», изданный в 1991 году, уделив обзору вышедшей в свет книги целый разворот в газете «Волга».
Столь же трепетным отношением он отметил и Юрия Щербакова, о чём тот тепло вспоминал в статье «Сильный духом», посвящённой восьмидесятилетию со дня рождения Кочеткова: «В 1987 году принёс я ему, тогдашнему ответственному секретарю газеты «Волга», свою поэму «Навстречу рассвету». И что вы думаете? Она была напечатана! Достаточно редкий случай, когда почти целиком четвёртую страницу главного партийного издания области заняла поэма. Правда, рубрику к моему детищу Юрий Иванович предложил соответствующую эпохе – «Навстречу 70-летию Великого Октября!» Должен сказать, что мне и сегодня не стыдно ни за поэму, ни за её «шапку». Прошли годы, и я, возглавив писательскую организацию, предложил Кочеткову вступить в наш творческий союз. И что же? Юрий Иванович взял время на раздумье и размышлял едва не год! Человек, который, на мой взгляд, должен был обрести статус профессионального писателя ещё в советские годы! Скромность и самокритичность – вот виновники этого недоразумения. А ещё – жанровая раздвоенность. Хотя мне кажется, что это вовсе не недостаток, а, напротив – достоинство».

«Трамвай воспоминаний» — это стихи о предвоенной Астрахани (тридцатые-сороковые годы), о юности поэта.
«Когда я думаю о том, как изображена Астрахань в стихах астраханских поэтов, в мою память сейчас же въезжает «Трамвай воспоминаний» Юрия Кочеткова, — писал о мастере слова Олег Севастьянов.

Вагон, открытый всем ветрам,
У наших окон, близко,
Катил, трезвоня по утрам,
Как будто в Сан-Франциско.

И каждый втиснуться был рад,
Хоть боком, еле-еле,
И на подножках до Исад
Макаками висели.

Как будто бы на стадион
Спешили в полдень жаркий.
Бельгийский маленький вагон
Мне было очень жалко.

…Смотрел я город на ходу,
Мелькал он кинолентой.
Играла музыка в саду.
И шла Она там с кем-то.

Засыпал рельсы первый снег
И тропки между нами.
Меня катает и во сне
Трамвай воспоминаний.

«И меня катает во сне трамвай воспоминаний, — продолжает делиться воспоминаниями детства Севастьянов на страницах книги «Я город свой ко всякому ревную»: разбежался, догнал, левой рукой – за деревянную трамвайную ручку, пробежка, толчок – и ты, макака, на трамвайной подножке. Это было немалым искусством – умело запрыгнуть на полном ходу на трамвайную подножку, и, не меньшим – спрыгнуть с неё потом на ходу движения трамвая…».
И стихотворений, подобных «Трамваю воспоминаний», трепетно сложенных поэтом в ларец воспоминаний, в поэтическом сборнике, который так и назван – «Ларец воспоминаний», немало.
Поэтическая строка Кочеткова «Смотрел я город на ходу…» вызвала в литературном критике О. Севастьянове новую бурю ассоциаций: «О, это целый пласт ларца памяти – город с трамвайной подножки! О, сколько было связано в нашем детстве с трамваем и с рельсами! Сколько нашего, родного и милого, вместил в себя кочетковский «Трамвай воспоминаний»!».
Вне всякого сомнения, в золотой фонд астраханской поэзии давно вошло стихотворение Юрия Кочеткова «Лукоморье», ставшее гимном одноимённой детской литературной студии МБОУ СОШ № 55 г. Астрахани. Ни один пушкинский праздник, да и редко какое литературное мероприятие вообще в нашем городе обходится без декламации этого лиричного произведения:

«Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей…»
А.С. Пушкин

Я в детстве, помню,
часто спорил
о том, что в давние года
здесь Пушкин был,
встречал здесь зори
и здесь писал про лукоморье
и про учёного кота.

Приметил я одно местечко,
где так легко поёт душа,
где затерялась наша речка
в глухих и тёмных камышах.

Могучий дуб стоял там кротко,
к воде тянулась жадно степь.
Там запирал я на ночь лодку
замком
на ту златую цепь.

А по утру лесной тропою
никем не виданный шёл зверь.
В избушке там сама собою
со скрипом открывалась дверь.

Я видел даже, как русалка
в тумане вышла из воды
и леший там корявой палкой
играл на струнах бороды.

Я до сих пор со всеми спорю,
о том, что в этом правда есть
и утверждаю:
Лукоморье –
в краю рыбацком нашем.
Здесь.

Это, да и многие другие стихотворения Юрия Кочеткова, включённые в его первый поэтический сборник, названный им «Я здесь родился» (1965 г.), стали настоящим гимном нашему Понизовью.
Куда бы судьба ни забрасывала Юрия Ивановича, всюду он грезил родной Астраханью, которую любил всем сердцем, чему подтверждением – посвящение поэта нашей малой родине.
«Старые улочки города, особнячки и дворы» всегда были дороги поэту, волновали его душу «заброшенной лепотой». Поэма «Золотые купола» посвящена периоду царствования Петра Великого и вошла в цикл стихов «Старая Астрахань».
Ю. Кочетков называет Астрахань милым городом:

Милый город!
Век от века
Не теряешь ты лицо.
Ты и родина, и Мекка…
Здесь отцовское крыльцо.
Мне иного и не надо,
Лишь бы видеть твой загар,
Твои пёстрые Исады
И Татарский твой базар.
Знал «Вулкана» я барокко,
И «Модерн» знал, и «Олимп».
Сердце я своё до срока
Здесь любовью опалил.
С детства был любимым местом
Сад твой с музыкой аллей:
И «Аркадия» с оркестром,
И с оркестром «Колизей»…

Эти стихи – задушевный разговор поэта с городом, обращение к нему, оригинальная поэтическая персонификация. В стихах много исторических свидетельств и интересных деталей, передающих астраханский колорит.
Фигуры мысли и речи: антитезы и градации, параллелизмы и хиазмы, столь типичные стилю писателя, порождают самобытную музыку стихотворной речи Ю.И. Кочеткова:

Будто вправду Бог с досады
Вдруг смешал все языки:
Встали Малые Исады
Вавилоном у реки.
Персы, русские, татары,
Споры, ругань и пари…
Над рядами тары-бары
От зари и до зари.
От волненья лица в пятнах,
Скажешь против, будешь клят.
Слов не знаешь, но понятно,
Что и от тебя хотят.
Над корзиной с виноградом
Золотой осиный рой.
Если жарко – Волга рядом,
За арбузною горой.
Шли на Малые Исады,
Как на праздник, на парад,
В пёстрых шёлковых нарядах
Прямо сказочный Багдад!
(«Малые Исады»)

Последними поэтическими произведениями Ю. Кочеткова о любимом городе стали поэма «Тропою славы» о В.К. Тредиаковском и стихотворение «Кустодиев», в котором приём персонификации порождается метафорическим образом – лицо города. Каждое четверостишие – это яркое живописное полотно художника:

Гудели пёстрые базары,
И в мираже густой жары
Мелькали скифы и хазары,
Купцы из древней Бухары.

Толпился люд в морской таможне,
Шумел с утра торговый бал.
Бродил по городу художник.
Лицо его запоминал.

В узоре храмовой ограды
Он видел яркую парчу.
Писал он Малые Исады
И крепостную каланчу.

А мимо мчали фаэтоны,
Скользил по камню звон подков.
Занудно пели граммофоны
За окнами особняков.

В этом стихотворении мы видим редкий пример поэтической аллитерации, мастерски соединённой с ассонансом.

В покоях тех комфорт без меры,
В пуховиках, как в облаках
Томилась русская Венера
Вся в святости и вся в грехах.

В саду ж, под зеленью густою,
У самовара за столом
Мир удивляла красотою
Купчиха в платье голубом.

Об Астрахани и её неповторимых просторах написаны и другие стихи – «Белые птицы», «Лазоревые зори», «Родина Мальвы», «На острове», «Царский ужин», «Чугунов», «Малина», «Старое фото», «Милая родина», «На взморье», «Сны», «Белый пароход», «Пожар в Аркадии», «Баян» — посвящение композитору А.Гладченко. О нашем городе – эссе «Белый пароход», «Стихи и стихия», «Астраханские чердаки», «Мастер и время», многочисленные портретные очерки о знаменитых и известных астраханцах, об истории Астрахани. И даже там, где речь идёт о ценностях других пространств, писатель находит возможность упомянуть об Астрахани. Например, диалог Ю. Кочеткова с академиком В.М. Лобановым, зятем В.А. Гиляровского в книге «Дом в Столешниках»:
«Мало теперь кто помнит Камышинскую лестницу. С крутого берега к воде спускалась деревянная лестница, петляющая выструганными ступенями да перилами. Люди шли по ней с утра до вечера, шлифуя подошвами ступени, к пароходам, к баркасам и лодкам, и в обратную сторону, на высокий берег, в город. Когда «почтовый» или «скорый» подваливал к Камышину и давал привальный гудок басом, да так, что слышно было в Астрахани, пассажиры бежали на палубу смотреть не на берег с арбузами, а на лестницу, как на Эйфелеву башню. Вот такие причуды были на Волге. А уж пароходам тесно было на великой реке»…
Дружеский и профессиональный союз Юрия Кочеткова и Марка Редькина оставил добрый след на некоторых прозаических произведениях писателя. Прежде всего, это очерк «Жили два друга» и книга-альбом «Волжское Понизовье», вышедшая в соавторстве с Марком Редькиным в московском издательстве «Планета» — дар признательности родному краю.

Очерк опубликован в сборнике «Астраханские краеведческие чтения». Выпуск IX, Астрахань, 2017, с. 363-369:
© Д. Л. Немировская. Наш город глазами коренного астраханца (К 90-летию со дня рождения Юрия Ивановича Кочеткова)

ИЗ ПОЭТИЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ ЮРИЯ КОЧЕТКОВА

АФРОДИТА

На диком пляже,
У скалы античной,
Где морем зацелован каждый камень,
Вдруг разом смолк над мысом гомон птичий
И мир весь будто изумлённый замер:
Из моря выходила Афродита,
Из белой пены лёгкого прибоя.
Она была семи ветрам открыта
И небо просветлело голубое.

Под всплеск волны
Божественные ноги
Ступили плавно на пустынный берег,
И плакали растроганные боги,
И я в величье красоты поверил.

Смотрел я вслед явившемуся чуду:
Святая нагота и блеск загара.
Я знаю, этим долго бредить буду.
Покуда всё, что прожил, не забуду.

ЧЁРНАЯ РЕЧКА

Что было бы, случись тогда осечка
На той нелепой роковой дуэли?
Из Чёрной стала бы вдруг Белой речка
В ликующей от радости метели.

И ожила бы, как весной, природа.
Меж сосен промелькнула бы карета…
И докатился слух бы до народа,
Что вот вчера могли убить поэта.

Мир не справлял бы нынче панихиду,
И клевету забыли б люди быстро…
Но вот поэт не вынес ту обиду,
И всё закончил тот коварный выстрел.

…Глядит луна печально из-за леса
На снег холодный, тёмно-синий…
А правнуки презренного Дантеса
Всё едут без стыда в мою Россию.

ШТОРМ

Над Балаклавой плыли тучи,
Как нерастрелянные мины.
Луч маяка звездой падучей
Сверкал над всплывшей субмариной.

А волны вздыбились и валом
Обрушились на мол, на пляжи.
И море чёрным сразу стало,
Вот-вот корабль на борт ляжет.

Стальные плыли кашалоты,
Блестели скользкие их спины,
И щупальцами эхолоты
Морские мерили глубины.

За высверком летящих молний
В потухшем небе – гром раскатный.
На миг застыли даже волны,
Как будто бы взорвали атом.

Не спал в тревоге Севастополь,
Качался минарет в Стамбуле,
Как будто бы циклон протопал
По лабиринту древних улиц.

Сирена взвыла в темень нервно:
Всплыла ещё одна подлодка,
Как из романа Жюля Верна
И как античная находка.

А шторм утих.
В горах лавандой
Запахло вдруг под небом синим.
А Севастополь, как шаланду,
Уносят ветры от России.

МОНГОЛИЯ

Там и горы голубые,
И сиреневый закат.
Сказки,
небыли
и были
Мне рассказывал арат.
Хороша долина в зорях!
Серебром течёт Орхон.
Степь широкая, как море
Пролегла со всех сторон.

По тропе монгольских прерий,
По низинам между гор
Вёл меня великий Рерих
На неведомый простор.

Там я Азию и встретил,
Жадно пил кумыс хмельной
И смотрел, как гонит ветер
Лошадей табун шальной.

В ярко-жёлтых красках Гоби…
Волей дышат скакуны.
Там хранят веками боги
Чудо-сказки,
чудо-сны.

ПОЖАР В «АРКАДИИ»

Когда в «Аркадии»,
Под вечер
Пылал костром
До туч
Пожар,
В толпе зевак я,
Как на вече,
Стоял, с досады зубы сжав.
Резное чудо всё в огне…
Горело время,
Век вчерашний,
Горело что-то и во мне.
Всё осыпалось,
Словно в пропасть.
Врагу бы я не пожелал:
И дым в глаза,
И жар,
И копоть.
Огонь театр пожирал.
И рухнули в дыму балконы.
Не сбить огня струёй воды.
Вот так рублёвские иконы
Когда-то в храмах жёг Батый.
Мы терему не знали цену,
В нём не земной,
Иной был мир…
Здесь вышел первый раз на сцену
Ещё не признанный кумир.
Сюда с Олимпа даже боги
Порой слетались в поздний час
И обивали здесь пороги,
Услышать чтоб кумира бас.
И не парят над пепелищем
Ни голуби и ни стрижи.
Мы оправдания не ищем,
Ведь мы сожгли свои Кижи.

РОДИНА МАЛЬВЫ

Я шагаю берегом с вёслами,
На траве серебрится роса
И алеет заря над плёсами,
Будто гриновские паруса.

Ивы, словно заморские пальмы,
Тенью пали на жёлтый песок.
Это родина горьковской Мальвы,
Здесь остались следы её ног.

Слышу смех её в криках чаек
У причала над тихой волной.
Здесь всегда меня Мальва встречает
У рыбацкого стана весной.

БЛАГОДАТЬ

Я один в широком поле,
Я стою во ржи густой,
И сердечной нету боли,
Хоть пляши, хоть песни пой.

Тишина вокруг застыла,
Родничок лишь бьёт ключом.
От душевного распыла
Не сгореть бы мотыльком.

Утром в небо только гляну,
Солнце смотрит на меня…
В этом поле воздух пряный
Моего пьянит коня.

Он резвится, ржёт игриво,
В этот миг его не тронь.
Вьётся шёлковая грива,
От копыт летит огонь.

У него одна забота –
Похвалиться прытью мне,
Поскакать вокруг до пота,
Поваляться на спине.

Хорошо здесь, даже очень,
Надышаться не могу.
Крепко спится звёздной ночью
В свежем сене на стогу.

Как-то утром видел волка
Предрассветною порой.
Гулко ухнула двустволка,
Птицы взмыли над рекой.

Всё идёт, как шло веками:
В кузнице коней куют,
На вечерне в старом храме
Православные поют.

Жизнь не только моё поле,
Где-то есть и города.
Там страдания и боли,
Ну и радость иногда.

Просто жить – уже ведь радость:
По траве ходить, дышать…
А кому земля отрада,
Тому сеять, тому жать.

Без ружья опять я в поле,
Волки днём не нападут…
Мне не надо лучшей доли,
Я траву косить иду.

Только мне тревожно что-то;
Где-то близко плачет выпь,
Будто рядом ходит кто-то
У зелёного болота,
Как бы в жижу не ступить.

Всё проходит, слава Богу…
Звуки стихли в стороне.
Завтра выйду на дорогу
Раньше солнца, на заре.

Подожду рассвет немного
У отцовского порога,
Небу поклонюсь, судьбе
И родной моей земле.

МОЯ ОТРАДА

Астрахань – моя отрада.
Солнце жаркое, вода…
Просто здесь родиться надо,
Чтоб остаться навсегда.

Здесь свои цвета и звуки,
Скрип уключин, плеск весла…
Здесь и радости, и муки
Рыбакам несёт весна.

Над домами, гаражами
Тополя роняют пух.
Сразу чуют горожане
От ухи рыбацкой дух

Нам убрать бы, что негоже,
И почистить в реках дно.
Астрахань была похожа
На Венецию давно.

Между улиц тут каналы
И горбатые мосты.
Ночью город спит устало,
Сказкой каменной застыв.

Спит и русский чудо-кремль,
Башни под шатрами спят.
Этот милый город древний
С головы родной до пят.

Здесь соборы и мечети,
Рядом, как нигде, Восток.
В глубине тысячелетий –
Поучительный урок.

Не хвалюсь я, это слишком.
Есть и лучше города,
И закралась вдруг мыслишка:
Не уехать ли куда?

Уезжал я ненадолго.
Приживусь едва-едва,
Начинает сниться Волга,
И – тоска дня через два.

А ещё, давно когда-то,
За родную мне страну
Уезжал и я солдатом
На ту страшную войну.

Всё прошло, но вновь тревога.
Дятел что ли в голове?
Всё долбит: «Пора в дорогу,
Побыстрей и налегке».

Тут вдруг холодом подуло.
На вояжи мне – табу.
Показалось даже дуло
Мне приставили ко лбу.

Всё всерьёз воспринимаю,
По столу рукой стучу.
На вокзал я дохромаю,
Если всё же захочу.

Что-то видно, происходит,
Сердце ёкает в груди.
У подъезда кто-то ходит…
Если друг, то заходи.

Свет погас на нашей фазе.
Можно спать, но нету сна:
Ведь на Северном Кавказе
Не кончается война.

Никуда я не уеду.
Поезд мой ушёл давно.
Посидим впотьмах с соседом,
Поглядим до звёзд в окно.

Вспомним ночи на Бузане,
Как ловили судака.
Удивлёнными глазами
Мы смотрели на закат.

А теперь не любим сказок.
Нам бы правду погорчей.
Мы хотим знать всё и сразу:
Кто есть кто и сердцем чей.

Я люблю свою отраду.
Это правда, а не лесть,
Я в ответ не жду награду,
Просто жить хочу я здесь.

Поделиться: